Мемуары мессира Д'артаньяна. Том III - [46]

Кардинал, прибыв в Венсенн, где он почувствовал себя не особенно хорошо, посоветовал Королю отправить меня к этому Принцу, потому как я был в совсем недурных отношениях с ним, когда он проживал во Франции. Он уже отослал комплименты от себя лично по поводу его восшествия на престол и повелел предложить ему в жены в то же время свою племянницу Ортанс с двенадцатью миллионами приданого. Он рассчитывал соблазнить его предложением столь громадной суммы, тем более, что в начале своего правления тот нуждался в деньгах, и не только для уплаты его долгов, но еще и для поддержания себя в своем новом достоинстве. Он знал, что тот будет достаточно политичен и не станет так рано просить денег у своего Парламента, и все же, не сумев без них обойтись, тот будет слишком счастлив взять у того, кто их ему предложит; кроме того, он не боялся, что тот откажется жениться по той же причине, по какой отказался Кромвель, а именно, из-за разницы религий между ним и ей. В самом деле, этот Принц сделался католиком по внушению матери Герцога де Монмута, в том роде, что в настоящее время персона этой религии ему должна была понравиться скорее, чем любая другая.

Предложение супружества Королю Англии

Накануне моего отъезда Его Преосвященство, кто не говорил мне еще, что он обратился к нему с этим предложением, вызвал меня повидать его в Венсенне, потому как у него есть кое-какие приказы для меня в отношении этой страны. Бордо там уже больше не было, Его Величество Британское с позором выгнал его от себя, поскольку тот втихомолку противодействовал его восшествию на трон. Не было никаких сомнений, что тот действовал по приказу Его Преосвященства, и это доказывало его невиновность, раз уж он всего лишь подчинялся; но Король Англии, при всей его рассудительности, не пожелал ничего даже слышать в его оправдание, и, [168] напротив, пожаловался на него Кардиналу, как на человека, кем он абсолютно недоволен; Его Преосвященство настолько безжалостно обошелся с послом по его возвращении, что тот умер от горя несколько дней спустя.

Вести обо всех этих обстоятельствах пока еще не доходили до меня, но, видимо, в настоящее время появилась необходимость мне их узнать, если Его Преосвященство желал от меня полезных действий в его интересах; дабы сообщить мне кое-что об этом, он и скомандовал мне явиться к нему. Я прибыл туда, следуя его приказам, и усадив меня у изголовья своей кровати, он сказал мне там, что чувствует, как он умирает с каждым днем; он принял так близко к сердцу все сделанное с ним Парламентом Парижа, что вовсе не имел, так сказать, и часу удовольствия, начиная с тех времен; неблагодарность этого корпуса пронзила его до глубины сердца, его, кто вместо издевательств, какие он от него получал, должен был бы получать от него восхваления, хотя бы в качестве вознаграждения за все труды, понесенные им ради спасения шатавшегося Королевства; если я хорошенько припомню то состояние, в каком оно пребывало после смерти покойного Короля, я, разумеется, соглашусь с ним, что не видано было еще подобной неблагодарности; Дон Франсиско де Мелло, Наместник Нидерландов, пообещал себе ни больше ни меньше, как через две недели быть у ворот Парижа; однако, благодаря добрым приказам, отданным им в качестве Министра, этот Дон Франсиско был еще очень счастлив сбежать в Брюссель; хотя он тогда и не был еще объявлен первым Министром, вся Франция все-таки узнала, сколько он для этого сделал, и в этой ситуации, и в последовавших за ней никогда и ничто не обходилось без его совета; начиная с тех времен он еще и послужил не менее хорошо, чем сделал тогда, так что из Королевства, совсем было готового пасть, он создал Государство, столь надежно укрепленное и столь процветающее, что его враги были принуждены явиться просить [169] у него мира, так сказать, с веревкой на шее; и в вознаграждение за все это он получил лишь расстроенное здоровье, полностью разрушенное горестями и усталостью, неотделимыми от поста, на каком он находился; по правде сказать, он приобрел на нем некоторое достояние; но что все это такое, если оно не послужит ему ради устройства его семейства; он любил Ортанс с непомерной страстью; поначалу это навело его на мысль учредить ее своей единственной наследницей с условием, что тот, кто женится на ней, примет имя и герб Мазарини, но, наконец, хорошенько взвесив все обстоятельства, он нашел, что отказавшись от желания перенести свое имя в грядущие века, он сделает еще и нечто иное ради нее, если сможет возвести ее на трон; таким образом, его имя навсегда останется довольно известным в мире посредством того, что поведает о нем История — а она не преминет поведать обо всем, что он сделал во времена регентства, столь долгого и столь трудного; кроме того, он повелел возвести Коллеж, что сделает его еще более известным потомству, поскольку он послужит вечным монументом его славы. Он хотел сказать о Коллеже четырех Наций, какой он распорядился возвести и основал за счет крови Франции, и из которого он, тем не менее, исключил французов, по меньшей мере, они бы могли там обучаться, но лишь как отверженные; за стипендиями они не имели права и носа туда совать, они предназначались только для четырех Наций, какие он избрал, дабы пополнять их отборными персонами, единственно достойными его дружбы.