Мемуары фрейлины императрицы - [79]

Потом мы с мужем поехали в Вашингтон и там наконец увиделись с Мерабом.

О нем у нас дома всегда говорили, но никаких подробностей конечно же не знали.

Мы с Мерабом не могли наговориться – расспрашивали друг друга обо всем, что пришлось пережить.

* * * * *

Мераб Квиташвили родился в грузинском регионе Рача в 1902 году в семье юриста Симона Квиташвили, выпускника Санкт-Петербургского университета.

Со стороны матери, Марфы Микеладзе, Мераб был внуком князя Платона, который считался другом российского императора Александра Второго.

Во время Русско-турецкой войны 1877 года Платон Микеладзе потерял руку. В семье Квиташвили из поколения в поколение передавалась легенда о том, как совершавший путешествие по Грузии Александр Второй заехал в Кутаиси навестить князя Платона. Отдавая дань уважения инвалиду Микеладзе, император сам порезал мясо, поданное на обед.

Во время Первой мировой войны семья Квиташвили перебралась в Баку, где Симон начал работать в компании, занимавшейся добычей и продажей нефти. Ее создателем был грузинский миллионер Акакий Хоштария, один из самых богатых людей того времени.

Симон Квиташвили входил в совет директоров нефтяной компании. В 1919 году он отправил сына в Англию, где тот должен был усовершенствовать свой английский язык (к тому времени юноша, кроме родного грузинского, свободно говорил на французском, немецком и русском).

Затем Мераб с легкостью поступил в университет Оксфорда. Правда, проучился там только шесть месяцев, так как у компании отца, оплачивавшей его учебу, начались трудности. В итоге Квиташвили перешел в университет Бирмингема, который и окончил, получив диплом инженера.

Мераб Квиташвили до начала Второй мировой войны успел объездить весь мир, работая по своей специальности. Война настигла его в Южной Африке, в Гане, где он был директором завода по переработке золота.

Как вспоминал сам Мераб, он бросил директорство и, получив английское гражданство, пошел добровольцем в армию. После учебы в офицерской школе служил в танковой части, а потом окончил школу военной разведки. Первое назначение получил в Египет.

В 1942 году в результате серьезного ранения в голову лейтенант Квиташвили на время потерял зрение. Поправившись, Мераб отправился в Грецию, где его заданием было узнать дальнейшие планы находившихся там гитлеровцев. Из Греции Квиташвили перевели в Иерусалим, а оттуда – в Багдад.

Именно в Ираке произошло событие, которое привело грузинского офицера в ближайшее окружение Уинстона Черчилля.

Ситуация на фронте на тот момент была такова, что встала реальная перспектива оккупации фашистами Кавказа. Британское командование задавалось вопросом: как поведут себя кавказские республики – начнут партизанские бои, как это случилось на Украине, или гостеприимно примут завоевателей?

Информацию решили получить из первых рук: всем офицерам, приехавшим в Англию с Кавказа, раздали анкеты из шестнадцати пунктов.

Наибольший интерес вызвала работа Мераба Квиташвили, который был представлен Черчиллю. Вскоре он получил назначение в штаб премьер-министра, занимавшийся организацией Тегеранской конференции 1943 года.

В конце жизни Мераб Квиташвили, ставший свидетелем множества удивительных событий, произошедших во время Тегеранской конференции, записал свои воспоминания о том, что происходило в те дни в иранской столице.

«Папа не хотел публиковать мемуары, – рассказала мне Элисо Квиташвили. – Записи он делал на английском языке для нас, членов семьи. Он вообще не любил вспоминать о своем прошлом разведчика. И если и рассказывал что-то, то только о Грузии и о том, как инженером объездил весь мир».

Спустя годы Элисо Квиташвили позволила мне при работе над этой книгой использовать отрывки из воспоминаний ее отца.

«В среду, 24 ноября 1943 года, в 10 утра я работал в своем кабинете в посольстве Британии в Иране, когда ко мне подошел полковник Райен. Первым делом он предупредил, что все, что собирается мне сказать, находится под грифом «совершенно секретно». И далее сообщил, что в ближайшие дни в Тегеране должна состояться встреча на высшем уровне. Всеми вопросами безопасности занимается он, а меня назначает своим адъютантом.

Все участники должны были приехать в Тегеран 27 ноября. Длительность конференции не знал никто. Все было в тайне.

Вскоре в английское посольство явились советский генерал-майор Аркадьев и два офицера.

Военный атташе Британии генерал-лейтенант Фрейзер, который дружил с моей родственницей Кето Микеладзе и был влюблен в нее, прислал их ко мне. Так как только я мог говорить по-русски, именно мне предстояло переводить.

«Вы, наверное, понимаете, что если что-то случится с Черчиллем или Рузвельтом, то допустившего это офицера будут судить и накажут, – обратился ко мне Аркадьев. – Но если что-то произойдет со Сталиным, то нас расстреляют на месте».

И он сделал красноречивый жест – поднес руку к горлу.

Я отвечал за все. Поначалу приходилось сложно, так как не было субординации.

Однажды американские и английские офицеры чуть не перестреляли друг друга. Звучало много жалоб, в основном – на меня.

Хуже всех себя вели советские офицеры, они все время смотрели на нас с подозрением. Единственным нормальным человеком был генерал Шалва Церетели, начальник охраны Сталина. Очень воспитанный, он произвел на всех хорошее впечатление.