Мелодия жизни - [2]

Шрифт
Интервал

– Да, – честно ответила Вита. – Но не сегодня – у меня еще работа. Люди сами по себе танцевать не будут – им нужен проводник в музыкальную нирвану.

Затем она встала и дружески его приобняла.

– Давай, не засиживайся тут. Иди лучше домой, выспись, а уже завтра вечером посидим у тебя.

– Хорошо, – сказал он, удивляясь, как на душе стало спокойней. «Это из-за Виты или алкоголь наконец подействовал?» – пронеслось у него в голове. Мысленно отбросив второй вариант, он искренне улыбнулся подруге. – Спасибо тебе.

– Да нет проблем, – ответила она. – Все, я пошла.

– Пока.

На полпути к выходу девушка остановилась и, развернувшись, снова подошла к нему.

– Слушай, Влад, я тут вот что подумала, – наклонившись к его уху, ехидно прошептала она. – Может, тебе с парнями начать встречаться?

– Членами не интересуюсь, – спокойно ответил он. Это был не первый раз, когда подруга пыталась подколоть его подобным образом.

– Тут я с тобой полностью солидарна, – улыбаясь, произнесла Вита. Затем, не говоря больше ни слова, быстро покинула заведение.

Почти сразу до него дошло, что она торопилась не потому, что опаздывала на работу (часы, висевшие над стойкой, не показывали и десяти часов), а потому, что не хотела платить за свою порцию виски. Он усмехнулся, покачав головой. Вита, несмотря на то, что неплохо зарабатывала, работая диджеем в одном из самых популярных ночных клубов города, никогда не упускала возможности выпить или поесть за счет другого. Влад расплатился, не забыв про чаевые, вызвал такси и отправился домой.

Открыв дверь и зайдя внутрь, он ощутил, как одиночество, словно тыкая в мозг иголками, наполняет его разум безысходными мыслями. Но тут на помощь, как спасительный маяк, возник голос Виты: «Расстались? Ну и черт с ней!». И снова улыбка – пусть и слабая – появилась на его лице.

Влад разделся, лег на разложенный диван, и какое-то время смотрел на вторую половину, но вскоре повернулся к стене.

Зато теперь высплюсь нормально.

Глава 2

– …и вот почему вчерашняя ночь была самая тухлая, какую я могу себе припомнить!

Влад и Вита сидели на диване перед телевизором, по которому шла (а в данный момент стояла на паузе) какая-то американская комедия. У них часто так бывало: собирались устроить киновечер, а в итоге, не протянув и двадцати минут, благополучно про него забывали и увлеченно общались на всевозможные темы до поздней ночи. Они неторопливо пили пиво: Влад – темное, Вита – светлое. В качестве закуски у них шла тарелка, доверху заполненная чипсами.

– Нет, ну серьезно! Мой клуб – это храм, который создан, чтобы уйти от реальности, позабыть свои жизненные проблемы и выплеснуть весь накопившийся негатив в танце. – Вита поставила бутылку на пол и продолжила рассуждать, активно жестикулируя: – А они для чего приходят? Тупо, чтобы кого-нибудь снять! А на музыку им пофиг! Я пытаюсь их завести, разогреть, подначиваю, чтобы они наконец начали трясти своими задницами. Но нет – на танцполе точно сходка застенчивых девятиклассников. – Она взяла бутылку и немного отпила. – Бесит меня это уже.

– По-моему, ты чересчур уж возвышаешь клубы, тебе не кажется? – заметил Влад. – Да, люди приходят туда, чтобы позабыть свои проблемы и растрясти негатив. Что может справиться с этим лучше, чем знакомство, флирт, а после – если хорошо постараться – секс? А музыка… музыка – всего лишь фон. Ничего более…

– Не смей называть мою музыку «всего лишь фоном»! – неожиданно взвилась Вита, угрожающе тыча пальцем.

– Ладно-ладно, не кипятись, – Влад выставил перед собой ладони. Точнее – одну ладонь, так как в другой по-прежнему находилась бутылка. – Я не называл твою музыку «фоном», а саму концепцию, если хочешь – идею клубной музыки. Как ты уже сказала, все приходят в клуб, чтобы кого-нибудь снять. Музыка в этом деле – помощник номер один. Схема проста до безобразия: сначала привлечь самку или самца своими телодвижениями; затем, если «жертва» оценила – уже трястись под музыку вместе; позже водопой – распитие коктейлей у барной стойки, под менее навязчивую мелодию. – Он сделал глоток. – И лишь после этого: такси, квартира, постель. Все!

– Прямо «В мире животных», – фыркнула Вита, задумчиво вертя в руках бутылку.

– Но ведь так оно и есть! Все мы – животные.

Она рассматривала пивную этикетку с таким вниманием, словно на ней, вместо состава, был написан детективный роман. Повертев бутылку еще немного, она тихо, почти шепотом произнесла:

– Когда-нибудь люди будут ходить в клуб только из-за меня и моей музыки.

Влад, ничего не говоря, поднес свое пиво к рукам Виты. Она не нуждалась в объяснении этого жеста: горлышки бутылок со звоном соприкоснулись.

– Аминь, – произнес Влад и чуть отпил. Вита повторила за ним.

Они снова замолчали, и никто не придумал ничего лучше как снова запустить фильм, хотя ни он, ни она уже не помнили в чем суть сюжета.

***

– Как там твоя виолончелистка?

Вопрос повис в воздухе. Горлышко застыло перед губами Влада. Он посмотрел на Виту, затем, потупив взгляд, ответил:

– Понятия не имею.

– От нее по-прежнему никаких вестей? – спросила она, ставя фильм на паузу.

– Никаких, – покачал головой Влад, – за последние пять лет.


Еще от автора Дмитрий Эдуардович Комогоров
Меланхолия одного молодого человека

Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…


Рекомендуем почитать
Избранное

Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).


Молитвы об украденных

В сегодняшней Мексике женщин похищают на улице или уводят из дома под дулом пистолета. Они пропадают, возвращаясь с работы, учебы или вечеринки, по пути в магазин или в аптеку. Домой никто из них уже никогда не вернется. Все они молоды, привлекательны и бедны. «Молитвы об украденных» – это история горной мексиканской деревни, где девушки и женщины переодеваются в мальчиков и мужчин и прячутся в подземных убежищах, чтобы не стать добычей наркокартелей.


Рыбка по имени Ваня

«…Мужчина — испокон века кормилец, добытчик. На нём многопудовая тяжесть: семья, детишки пищат, есть просят. Жена пилит: „Где деньги, Дим? Шубу хочу!“. Мужчину безденежье приземляет, выхолащивает, озлобляет на весь белый свет. Опошляет, унижает, мельчит, обрезает крылья, лишает полёта. Напротив, женщину бедность и даже нищета окутывают флёром трогательности, загадки. Придают сексуальность, пикантность и шарм. Вообрази: старомодные ветхие одежды, окутывающая плечи какая-нибудь штопаная винтажная шаль. Круги под глазами, впалые щёки.


Три версии нас

Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.


Сука

«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!


Сорок тысяч

Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.