Мелодия для саксофона - [60]

— Я вообще не понимаю, о чём вы говорите, — цеплялся мужчина за последнюю возможность выгородить коллегу.

— Всё вы прекрасно понимаете, — сказала Мирослава, — но врёте из ложной мужской солидарности. Полиция опровергнет вашу ложь в два счёта!

— Полиция? — не на шутку испугался мужчина, — но какое дело полиции…

— Вы хотите сказать до шашней вашего друга? — подсказала Мирослава.

— Аркадий никому ничего не сделал плохого!

— И даже своей жене?

— Тонечка ничего не знает!

— Но рано или поздно узнает.

— Вы что, собираетесь всё ей рассказать? — пришёл в ужас Валерий Гордеевич.

— Я — нет, а полиция — не знаю.

Островой вскочил со стула, с грохотом при этом уронив его, и принялся бегать по гостиной, причитая:

— Нет, нет, этого нельзя допустить.

— Валерий Гордеевич, у меня к вам ещё только один вопрос.

— Какой? — он остановился перед ней.

— Вы действительно вызывали Аркадию «Скорую»?

— Да, конечно же! Целых три раза!

— Это легко проверить.

— Вот и проверяйте! — неожиданно закричал мужчина на всю квартиру.

В дверях появилась Даша.

— Даша! Ради бога уйди! — взревел хозяин.

— Нет, Даша, не уходите, — вежливо попросила Мирослава, — лучше проводите меня и закройте за мной дверь.

— Вы что, вот так вот собираетесь уйти? — удивился Островой.

— У меня больше нет к вам вопросов, Валерий Гордеевич. Спасибо вам и до свидания.

Островой ничего ей не ответил и не сдвинулся с места. А Даша проводила Мирославу и, тяжело вздыхая, закрыла за ней дверь.

Волгина прикинула, что улица Леси Украинки совсем недалеко, и самое время заехать к контрабасисту Марату Рашидовичу Наркисову.

Проехав пару кварталов, «Волга» Мирославы нырнула в арку и остановилась во дворе, состоящем из трёх домов.

Взглянув на номера, Мирослава поняла, что ей нужно в средний подъезд серого монолитного дома с одинаково застеклёнными балконами.

Дверь ей открыл сам Марат Рашидович. Он не только уже был на ногах, но и пил кофе.

Так, не расставаясь с чашкой, он и предстал перед ней.

— Вам кого? — удивлённо спросил брюнет с жгуче-чёрными глазами.

— Если вы Марат Рашидович Наркисов, то вас, — ответила Мирослава, отрывая восхищённый взгляд от причудливого восточного орнамента на его халате.

— Нравится? — спросил он с улыбкой.

— Очень! — призналась детектив.

— Да, я Марат Наркисов. А вы, надеюсь, моя поклонница, — продолжал он ей улыбаться.

— Вполне, может быть, стану ею, — обнадёжила его Мирослава, — если услышу игру вашего квартета…

— А вы что, ни разу нас не слышали? — протянул он разочарованно.

— Увы, увы, — улыбнулась она.

— Тогда зачем пришли?

— Я детектив, меня наняла Инесса Бессонова, дочь вашего коллеги.

— Да, Аркадий что-то говорил об этом, заходите.

— И как он отнёсся к затее дочери? — вскользь поинтересовалась Мирослава.

— По-моему, без особого одобрения. И я согласен с Аркадием. Для этого есть полиция. А частные детективы хороши в западных фильмах. Кстати, — он остановился и обернулся к Мирославе, — вы знаете, что вы нисколько не похожи ни на Шерлока Холмса, ни на Пуаро.

«Слава тебе господи», — подумала Мирослава, а вслух сказала:

— Может быть, за мисс Марпл сойду.

— Нет, — покачал он головой, — для неё вы слишком молоды.

— Говорят, что этот недостаток быстро проходит, — отозвалась она беззаботно.

— Какой недостаток? — не понял он.

— Я имела в виду молодость.

— А… Хотите кофе?

— Хочу, — сказала Мирослава, хотя кофе не любила.

— Тогда пойдёмте на кухню, — пригласил её хозяин.

Кухня Наркисова была выполнена в белом цвете, укомплектована новейшей современной техникой и сверкала чистотой.

— Садитесь, — пригласил он Мирославу, указывая на итальянские стулья, расставленные вокруг круглого стола.

— Как у вас мило, — обронила она.

— Сам всё это спроектировал, — он обвёл гордым жестом интерьер кухни.

— А жена вам не помогала? — улыбнулась Мирослава.

— Так я закоренелый холостяк, — он озорно подмигнул ей своим тёмным глазом. А потом добавил: — Я смотрю, у вас тоже нет на руке кольца.

— Дома оставила, — отозвалась Мирослава.

— Обычно женщины любят подчёркивать свой статус, — заметил Марат.

— Возможно, — улыбнулась Мирослава, — но детективам украшения мешают.

— Вот как? — удивился Наркисов.

— Конечно. Ведь приходится бегать, драться, стрелять.

— Что вы говорите? — удивился Марат Рашидович.

— Работа такая, — очень натурально вздохнула Мирослава и отпила глоток кофе из поставленной перед нею Маратом чашки.

Кофе Саркисов варить умел, это было ясно даже не любившей его Мирославе.

— А о чём вы хотели со мной поговорить? — напомнил ей Марат Рашидович.

— О ваших последних гастролях в Волчеморске.

— Да, всё с самого начала пошло шиворот-навыворот, — махнул рукой Наркисов.

— Почему?

— Аркадию стало нехорошо уже в самолёте. У нас в гостинице было заказано два номера. Аркадий обычно останавливался у тётки, но она уехала к дочери, и одного бросать его в пустой квартире было бы глупо с нашей стороны. Пришлось выбивать третий номер в гостинице и, естественно, переплачивать.

— Но потом всё устроилось?

— Какой там! — Марат воздел обе руки вверх, — Аркадию стало ещё хуже. Пришлось вызывать ему «Скорую». Короче — играли мы втроём, а в афишах был заявлен квартет. И хотя мы очень старались, часть слушателей потребовали деньги назад.