Мелодия для саксофона - [40]

Сначала он застыл в недоумении, а потом возмутился:

— Мы так не договаривались!

— Договоримся сейчас, — ласково улыбнулась ему Мирослава.

— Что вы имеете в виду? — скорее прошипел, чем прошептал он.

— Ты ответишь на ряд моих вопросов, а я оплачу ужин и пребывание в клубе, и мы расстанемся друзьями.

— А если нет?

— То врагами.

Взглянув на выражение её лица, он решил, что лучше выбрать первый вариант. И тяжело вздохнув, ответил:

— Ладно, ваша взяла, я согласен.

— Вот и умница. Заказывай.

— А вы точно заплатите?

— Точно, — усмехнулась она, заметив его бегающий взгляд.

Сначала Виталий решил: гулять, так гулять, но потом передумал, прикинув, что наглеть всё-таки не стоит, сделал заказ в пределах разумного.

Официант, скорее всего, находился где-то в зоне видимости, так как подлетел к их столику, как только Виталий махнул рукой.

— Я смотрю, вы здесь постоянный посетитель, — обронила Волгина.

— Бываю иногда, — неохотно отозвался Виталий.

— А, кстати, как ваша фамилия?

— Зачем вам моя фамилия? — насторожился парень.

— Для расширения кругозора, — проговорила Мирослава, не отводя взгляда от его лица.

— Усов, — нехотя произнёс Виталий.

— Вот и прекрасно. Теперь можно поговорить.

— Можно я сначала поем? — спросил он.

— Ешь, конечно, — разрешила она великодушно и сама принялась за крабовый салат.

— Вы впервые в нашем городе? — спросил Виталий, расправившись с закусками, первым и вторым.

Она кивнула улыбаясь.

— У нас много интересных мест, можно сходить посмотреть, — воодушевился он.

— Сэр, не правда ли, сегодня прекрасная погода?

— Что? — удивился Усов.

— Я говорю, что пора переходить к делу.

— А… Ну, спрашивайте.

— Меня интересует один из ваших бывших постояльцев. Некто Аркадий Семёнович Бессонов.

— Кто это? — непонимающе вытаращился Виталий.

— Саксофонист.

— А! — вспомнил Усов. — Это тот, который устроил у нас переполох?

— Переполох?

— Ну да! Ему стало плохо. Кажется, давление поднялось. Дружки его вызвали «Скорую».

— Какие дружки?

— Ну, тоже музыканты. В отличие от Бессонова, их я знаю хорошо.

— Почему?

— Потому что они у нас часто останавливаются, вернее, всякий раз, как приезжают на гастроли.

— А Бессонов?

— В первый раз.

— Где же он останавливался до этого?

— Понятия не имею, — повёл плечами Виталий.

— Вы сказали, что Бессонов устроил в вашей гостинице переполох, но назвать вызов «Скорой» переполохом трудно.

— Если бы «Скорая» один раз приезжала! А то трижды! Мы уже перепугались, как бы он прямо у нас ласты не склеил! Но бог миловал! Правда, чувствовал он себя настолько плохо, что встать с постели не смог, и утром его друзья наняли ему сиделку.

— Сиделку?!

— Ну да, чтобы сидела с ним и днём и ночью, следила, чтобы его состояние не ухудшилось.

— Вы проверяли документы у сиделки?

— А оно мне надо? — обиделся Виталий.

— Вы хотя бы можете её описать?

— Конечно, могу. Чернявая, глазастая…

— Что значит глазастая?

— Глаза большие, тёмные и точно фары!

— Жёлтые?

— Нет, говорю же, тёмные, типа тёмно-карие.

— А почему вы сравнили их с фарами?

— Ну, сравнил и сравнил!

— Должна же быть причина!

— Ну, — Виталий задумался, — они то ли светятся, то ли сияют изнутри.

— А ещё что вы можете сказать о ней?

— Смуглая.

— Цыганка, что ли?

— Почему сразу цыганка?

— Вы сказали чернявая, смуглая, с тёмными глазами.

— И что с того? Местная девушка. Хотя она и не очень молодая…

— Так она девушка или всё-таки не очень молодая?

— Чего вы к словам цепляетесь?! — ощетинился Усов.

— Работа у меня такая. Сколько, по-вашему, лет сиделке?

— Лет тридцать будет, а может, и с гаком.

— И сколько она дежурила у постели Бессонова?

— Трое суток точно.

— А потом?

— Потом ему позвонили из дома и сказали, что тёща померла.

— А сиделка?

— Ушла она.

— Выходит, что гастроли квартета полностью сорвались?

— Вроде дружки его пытались что-то играть втроём. Но слушатели в основном остались недовольны.

— Требовали возврата денег?

— Не так чтобы шибко. Им сказали, что саксофонист слёг. А потом ещё и тёщу приплели.

— Действительно, зачем…

— Как зачем?! — удивился непонятливости детектива Виталий. — Чтобы на совесть надавить. Народ засовестится и денег назад за раскупленные билеты требовать не станет.

— Сработало? Не требовали?

— Я же говорю, не шибко.

— То есть нашлись те, кто не усовестился?

— Естественно.

— Так, вернёмся к Бессонову. Он все эти три дня провёл в своём номере?

— В моё дежурство точно не выходил. А сменщик мой Серёга Маврин. У него можете спросить. Только я думаю, что Серёга вам то же самое скажет.

— То есть тратить деньги на Серёгу вы не советуете? — улыбнулась Мирослава.

— Так и не выйдет у вас ничего, — хитро прищурился Виталий.

— Это ещё почему?

— Потому что Серёга мало того, что женат, он ещё и с хвостом!

— С хвостом?!

— Или с прицепом, — и пояснил: — Двое детей у Серёги.

— И он верный муж и примерный отец?

— Типа того.

— Что же вы не берёте с него пример? — поддела Усова Мирослава.

— Под юбкой я ещё насидеться успею, когда женюсь. А пока мне погулять охота.

— Ну, ладно, — сказала Мирослава, — вы гуляйте, а я покину вас.

— Как это? Вы же обещали!

— Ничего, кроме денег, я не обещала, — усмехнулась Мирослава и положила на стол несколько крупных купюр.