Мелодия для саксофона - [34]

— Смолоду — это примерно с каких лет? — решила уточнить Мирослава.

— Точно я вам не скажу, но лет с сорока точно.

— А как же он на гастроли ездит?

— Да куда ж ему деваться-то? Работа у него такая! Так вот и ездит, таблетки пьёт постоянно.

— А у Екатерины Терентьевны не было давления?

— Бог миловал. Никогда Катя на здоровье не жаловалась, — сказала Розалия Витальевна и тут же спохватилась: — Видите, как в жизни бывает! Правильно говорят в народе, что старое дерево долго скрипит.

Мирослава не стала уточнять, что Аркадия никак нельзя было назвать старым деревом, тем более относительно возраста тёщи.

А Розалия Витальевна, не заметив смятения детектива, продолжила:

— А Катя была здоровой, и вот нет её.

— Спасибо вам за чай и за беседу, — сказала Мирослава, поднимаясь из-за стола.

— Вы уже уходите? — удивилась хозяйка.

— Да, мне пора. Очень приятно было с вами познакомиться.

— Мне тоже, — отозвалась Розалия Витальевна, — если ещё нужно будет что-то узнать о Катеньке, приходите, — я хорошему человеку всегда рада.

— Спасибо, — ещё раз поблагодарила Мирослава и распрощалась с Понамарёвой.

Глава 14

Пока Мирослава ехала домой, начался дождь.

«Кажется, осень всё-таки решила вступить в свои права», — подумала Мирослава, поднимая стекло в автомобиле, так как ветер стал бросать пригоршни мелких капель в салон.

Но дождь продлился недолго. Можно сказать, что только пыль с дороги смыл, но не напоил ждущие влаги сады, поля и леса. Садам, конечно, легче, их по мере надобности владельцы поливают. А остальным только и остаётся, что уповать на небо.

После обеда, состоящего из супа харчо, отварного картофеля, запечённой камбалы и ароматного чая с хрустящим домашним печеньем, Морис спросил:

— И как съездили?

Она склонила голову набок совсем так же, как это делает кот Дон.

Морис невольно подумал, что и умываться она могла бы кошачьим способом. Но нет, она вытерла руки салфеткой и сказала:

— Знаешь, по-моему, вполне результативно.

— Розалия Витальевна указала вам на преступника? — улыбнулся Морис.

— К сожалению, нет, но она рассказала мне кое-что новое о семье Бессоновых.

— Например?

— Понамарёва сказала, что Инесса с Глебом собирались после свадьбы жить в бабушкиной квартире.

— То есть вместе с ней?

— В том-то и дело, что нет!

— А куда же бабушку? — удивился Морис. — На улицу или в дом престарелых?!

— Не всё так плохо, — отмахнулась Мирослава, — Екатерина Терентьевна должна была переехать на постоянное место жительства к дочери.

— К дочери? — продолжал удивляться Морис.

— Я не понимаю, что тебя так удивляет? — спросила Мирослава. — Многие дети живут с родителями.

— Но не на старости же лет, — возразил Миндаугас.

— Это да. Но ты забываешь, что у Бессоновых, кроме Инессы, есть ещё сын. И он довольно мал, чтобы оставлять его одного.

— А родители?

— Родители, — пробормотала Мирослава. — Мать, то есть Антонина Георгиевна Бессонова, не так давно выбилась в большие начальники. И чтобы удержаться на этом месте, по законам жанра нашей российской действительности, ей надо дневать и ночевать на работе. Что она и делает.

— А отец?

— Морис! Ты меня умиляешь! Российские отцы в подавляющем своём большинстве не склонны уделять слишком много времени своим отпрыскам. А Аркадий Семёнович Бессонов — это вообще отдельная песня!

— Это ещё почему? — светлые брови Мориса поползли вверх.

— Потому, что, во-первых, он артист. А во-вторых…

— А во-вторых?

— Насколько мне стало известно, он не отличается богатырским здоровьем.

— Никогда не думал, что для заботы о детях нужно богатырское здоровье.

— Может быть, ты и прав. Но если голова раскалывается, что-то там неладное происходит с сердцем, то, согласись, уже не до воспитания сына.

— Он что же, так тяжело болен? — усомнился Морис.

— О тяжести его болезни мне неизвестно. Но если ему даже на гастролях вызывали «неотложку», значит, дела его неважны.

— Возможно, — Морис потёр указательным пальцем подбородок.

— Вот и посмотри мне, пожалуйста, в Интернете, что такое гипертония вообще и что такое, в частности, гипертонический криз.

— А как давно у него был этот самый криз?

— На гастролях в Волчеморске. Ему коллеги вызвали «Скорую», и он отлёживался в гостинице. И тут как раз позвонила жена и сообщила об убийстве матери.

— Бедняга, — пожалел Бессонова Морис, — в таком состоянии ему ещё пришлось лететь два часа в самолёте.

— И час трястись в автобусе, — добавила Мирослава.

— Скорее всего, он взял такси, — не согласился Морис.

— Возможно.

— А разве полиция не проверила?

— Оно им надо? Болящий зять вне подозрений. Сам не окочурился в дороге, и то радость.

— Это правда. А ведь запросто мог и не долететь до дома.

— Вполне. Говорят, его перед вылетом уколами накололи.

— Ладно, я пойду посмотрю, что там с этой гипертонией.

— Иди.

Когда Морис ушёл, Мирослава взяла с журнального столика каталоги недавно поступивших в продажу садовых деревьев и кустарников, придвинула поближе к себе дремавшего кота и углубилась в чтение.

Она подумала о том, что они с Морисом вполне могли бы съездить на ярмарку и прикупить что-нибудь интересное для сада.

Её внимание привлекли карликовые груши и яблони. Она подумала, что им сажать их как бы некуда…