Мелодия для саксофона - [21]

В детективном агентстве «Мирослава» на эту пору никаких дел не было, поэтому Мирослава из чистого любопытства решила разгадать, зачем слесарь приходил в тот подъезд в день убийства и почему он молчит как партизан.

Выждав время, когда всё трудоспособное население отправилось на работу и на учёбу, а дома остались одни пенсионеры, Мирослава вошла в подъезд, где жили Бессоновы.

Одну за другой она обходила квартиры под видом сурового проверяющего.

Обход этот не давал никакого результата, пока в одной из квартир дверь ей не открыла старушка лет восьмидесяти и не пригласила пройти в квартиру.

Мирослава сразу догадалась, что бабушка была не прочь, как говорят в народе, «поточить лясы».

— Вы, милая, по делу или как? — спросила она Мирославу, усадив её на крохотный угловой диванчик на кухне.

Мирослава не стала читать старушке лекции, что пускать в дом незнакомых людей в наше время недопустимо, она просто тихо вздохнула и спросила:

— А как вас зовут?

— Степанида Ивановна.

— А меня Мирослава Игоревна. Я проверяю работу слесаря. Жалоба на него поступила.

— Да это от кого же? — всплеснула руками старушка.

— Не могу вам сказать, — таинственно произнесла Мирослава.

— Не иначе как от Зинки Пичужкиной!

— Почему вы так думаете?

— Так он к ней постоянно захаживал, а тут, после убийства, как отрезало. Знамо, испугался и хвост поджал. А Зинка, видать, взъерепенилась.

— Так почему же никто не сказал полиции, у кого в тот день он мог быть?

— Пожалели шалаву, — вздохнула Степанида Ивановна, — да и слесаря-то жалко.

— И с чего бы это такое, я бы сказала, весьма несвоевременное проявление жалости?

— Да как же это не своевременное?! Вы, голубушка, хоть знаете, кем у Зинки муж работает?

— Понятия не имею, — невольно улыбнулась Мирослава.

— Вот то-то и оно. Поэтому и рассуждаете так! А Володька Пичужкин работает вышибалой в баре на Тушканчиковой.

— И что, он такой страшный?

— Ещё бы не страшный, милая моя! Мало того, что он бугай каких мало, я видела и кулачищи у него каждый с мою голову, так он ещё, когда разъярится, прёт как бык! Никакого удержу на него нет! И я не понимаю, каким местом думала Зинка. Ведь узнай Володька о её шашнях, он одним ударом из неё дух вышибет, а уж его точно по стенке, как таракана, размажет.

— Так вот оно какое дело, — проговорила Мирослава, — спасибо вам большое, что рассказали.

— Только вы уж, милочка, ради Христа, не выдавайте старуху. А то я распустила язык-то.

— Вы всё правильно сделали. Но больше никому об этом не рассказывайте и о нашем разговоре с вами — молчок! — Мирослава приложила указательный палец к губам.

— Ни-ни никому! — пообещала Степанида Ивановна, — молчать буду! — и она тоже приложила палец к губам.

«Значит, слесаря мы вычёркиваем из списка подозреваемых, — подумала Мирослава, — только как, не выдавая старушку, вложить это в голову следователя?» Проблема не из лёгких.

Встретив слесаря, Мирослава спросила, не было ли у него на этот день ранее поданных заявок, а потом отменённых?

— Были, — ответил он удивлённо.

— И в этот дом?

— Так как раз в этот дом и были. Макарычев подал заявку, а потом его срочно отправили в командировку. Он воду у себя отключил и проинформировал диспетчера.

— А вы об этом забыли, — сказала Мирослава.

— Ничего я не забыл! — возмутился слесарь.

— Скажите, вам надоело жить?

— Что?

— Я имею в виду мужа Зины Пичужкиной.

Слесарь сделался белым, как полотно.

Мирослава заметила, что колени его подогнулись, и он вот-вот рухнет.

— Вы присядьте, — она взяла его под руку и подвела к скамье.

Когда он немного успокоился, она сказала:

— Вам нужно сделать выбор между трёх вещей.

— Трёх вещей? — переспросил он изумлённо.

— Да. Между плохой памятью, признанием в связи с Пичужкиной и в чистосердечном признании в совершении убийства.

— Нет! Нет! — закричал он, вскакивая со скамьи.

— Тише! Не привлекайте к нашему разговору внимание посторонних.

— Да, да.

— Вы меня поняли или повторить ещё раз?

— Нет, нет, я всё понял! У меня склероз!

— Ну, зачем уж сразу склероз?! Просто скажем, вы запамятовали об отмене заявки и пошли к Макарычевым. А потом вспомнили.

— Да, я вспомнил! — слесарь с силой ударил ладонью себе по лбу. И тут же спросил: — А как же полиция?

— Так эта версия как раз и предназначена для полиции. Макарычев вернулся?

— Вернулся. Я сегодня полдня у него возился.

— Так вот! Как всё удачно складывается!

Слесарь посмотрел на неё недоумённо.

— Следователь оставил вам свой телефон?

— Оставил, — слесарь полез в карман и достал визитку Наполеонова.

— Вот и прекрасно. Вы сейчас набираете его номер и подробно рассказываете, как устраивали целый день трубы у Макарычева.

— А если он спросит, зачем это я ему рассказываю?

— А вы ответите, что Макарычев подавал заявку на тот день, а потом неожиданно был отправлен в командировку. Это сообщение диспетчера вылетело у вас из головы, и вы пошли в тот день к Макарычеву. А вам никто не открыл дверь. Вы хотели сообщить об этом диспетчеру, но потом вспомнили о его предупреждении и пошли восвояси.

— Не восвояси, — поправил её слесарь, — а в подвал, там давно надо было заняться кранами.

— Ещё лучше! — сказала Мирослава, — никто не сможет точно сказать, сколько вы пробыли в этом подвале?