Мелководье - [39]

Выйдя на улицу, женщина разглядела за невысоким облаком солнце. Бусина на фоне солнца сделалась матовой, как будто внутри запотело стекло. На ладони вещица заискрилась сильней, переливаясь гранями, точно бриллиант. Стоило ей убрать руку и посмотреть через бусину на океан, стекляшка снова стала прозрачной.

«Необычная вещь, — заключила она. — Над ней хорошо поработали, прежде чем добиться такого сияния».

Заперев номер на ключ, Элла Рудольфовна вернулась на пляж. Бусина ощутимо холодила ладонь, и женщина не без удовольствия представила, как покажет находку знакомому коллекционеру, выдав ее за редкий минерал.

В приподнятом настроении она пошла к лобби. На полпути женщину затошнило. Бусина кожу больше не холодила, стала упругой, как эспандер для пальцев.

На ладони появилось яркое покраснение. Шацкая постаралась зацепить предмет кончиком пальца, но вырвать не смогла, как будто тот пророс через кожу и запутался отростками в сухожилиях.

— Чем поддеть эту гадость?

Она огляделась и, не обнаружив вокруг ничего подходящего, нащупала в кармане ключи. После нескольких попыток ей удалось протолкнуть ключ между предметом и кожей. Но вместо того, чтобы отскочить, бусина сдулась, и на кожу попала темная слизь, которая сразу же обожгла Шацкой ладонь.

Сообразив, что слизь можно отмыть, она зашла в воду по пояс. К этому моменту слизь загустела и словно приклеилась к пальцам, образовав на них бугристую пленку. Женщина все ниже склонялась к ладоням и наконец нырнула вперед головой — так, что тело, не погрузившись на дно, осталось дрейфовать до утра.

Павлов с высоты смотровой площадки видел, как Шацкая потеряла сознание. Он минуту наблюдал за ней, гадая, поднимется она или нет. Женщина не двигалась, и Павлов решил, что с ней случилась беда. Вместо того, чтобы спуститься, Павлов перегнулся через парапет и поискал взглядом Олега. Тот уговаривал Наташу отправиться на островок вслед за Кирой.

Суетливо переложив из кармана в карман ключ от номера, Павлов вдруг передумал говорить остальным о старухе. Пусть кто-нибудь другой найдет ее тело в воде, да хоть бы тот же Олег, которому, похоже, не было дела ни до чего, кроме грота с пресной водой. Олег наклонялся к Наташе, спокойно, но убедительно втолковывал ей эту необходимость.

— Что-то мне боязно, — возражала та, нервно облизывая губы сухим языком.

Олег первым ступил на перешеек.

— Не беспокойся, Натаха, — он подбодрил жену. — Видела, как быстро Кира оказалась на островке? Теперь ее не оторвать от источника. Нам тоже бояться не нужно. На перешейке безопасно, можешь мне верить. Я же был там: мы с Ильей отмахали половину пути. В этот раз мы не станем нырять, а на суше с нами ничего не случится.

— Шацкая на это сказала бы: «Я бы не была так уверена».

— Шацкая пусть лесом идет, — Олег серьезно посмотрел на жену. — Согласен я с Павловым. Эту дамочку лучше не трогать. Откусит пальцы вместе с рукой.

— Просто заскучала она, — подмигнула Наташа. — Мужчин-то в ее возрасте на острове нет. Был Несчастливцев, да сгинул.

Оба брели по прямому участку еще какое-то время. Олег поглядывал направо и хмурился. Наташа молчала. Олег догадался, что думает она об Илье, и втянул голову в плечи.

— На глубине точно есть золото?

— Я-то видел. Только вот Илья не поверил, уперся, мол, нет его там.

— Давай, я нырну? Вдруг получится прихватить золотишко?

Вместо ответа Олег жестом заставил Наташу остановиться. Не успев погрузить ногу в песок, она так и замерла в неустойчивом положении. В десятке шагов впереди и правее от тропы вода покрылась тревожной рябью с прожилками пены на гребнях, образовав правильный круг. В центре круга вверх животами всплыли мелкие рыбы.

— Не нужно нырять. Просто будь осторожней.

Наташа неуверенно опустила ногу, встала поустойчивей и слегка наклонилась вперед, рассматривая странный круг на воде.

— Что это? Аномалия?

— Не знаю. Может, кораллы сбросили в воду ядовитый фермент. Думаешь, нужно вернуться? Я б переждал, пока пятно в сторону отнесет. Пить-то хочется.

Аномалия заскользила к Олегу. На ее поверхности, раздувшись до размеров мячей для пинг-понга, лопались радужные пузыри. Рябь вскоре пропала, но явление осталось в прежних границах, превратившись в зеленоватую слизь. В воде зелень была едва различима.

— Ладно. Не будем возвращаться, разойдемся с ней. Добраться бы до источника.

Двинулись дальше. Олег беззаботно насвистывал мелодию, ее Наташа раньше не слышала: отрывистый пассаж сменялся долгими переливами, и на этих нотах Олег изрядно фальшивил.

— Не свисти, без денег останемся.

— Золото под ногами. Что нам помешает его раздобыть?

Пузыри в аномалии уплотнились, образовали бугристую сферу, вдоль края которой заблестел флюоресцирующий ободок. В центре купола разлилась синеватая плешь, как будто открыли чернильницу.

— Не нужно было сюда приезжать.

— Держись, — бодро отозвался Олег, — осталось немного. Мы же упертые.

Но она не слушала, говорила свое:

— Старушка — та, что ты в деревню пристроил, пропала. Я узнавала. Сарайчик ее деревянный сожгли. Там теперь сосед-олигарх картошку сажает.

— И что?

— Нам еще Мальдивы аукнутся, — огрызнулась Наташа. — Деньги от продажи трешки на Мясницкой бабкой прокляты были. Это я от цыганки узнала.