Мелкие неприятности супружеской жизни - [29]
Безрадостное решение вопроса!
А может быть, находятся такие порядочные женщины, которые при дележе холостяков следуют примеру Льва из басни?..[152] Как! Неужели по меньшей мере половина наших алтарей не что иное, как окрашенные гробы?[153]
Или, блюдя честь французских дам, надобно допустить, что в мирное время иностранные державы, прежде всего Англия, Германия и Россия, ввозят к нам определенное количество тамошних порядочных женщин?.. Но в таком случае европейские нации поспешат восстановить равновесие, возразив, что и Франция, в свой черед, экспортирует в соседние страны немало красавиц.
Подобные предположения так больно оскорбляют религию и нравственность, что ради оправдания замужних женщин порядочный мужчина, пожалуй, согласится, что вдовы и девицы также повинны во всеобщей развращенности или – еще лучше – что холостяки лгут.
Однако о чем мы говорим? Вспомните тех мужей, которые, позоря общественные нравы, в большинстве своем ведут себя почти так же, как холостяки, и в душе гордятся своими тайными похождениями.
О! в таком случае, по нашему убеждению, всякому женатому мужчине, который, как сказал бы старик Корнель, озаботился о беспорочности жены[154], не остается ничего другого, кроме как отправиться на поиски веревки и гвоздя: foenum habet in cornu[155].
Меж тем именно среди упомянутых четырехсот тысяч порядочных женщин придется нам с фонарем искать добродетельных француженок!.. В самом деле, наша брачная статистика позволила нам исключить из рассмотрения только тех особ, которыми общество не занимается всерьез. Разве не верно, что во Франции число порядочных людей, людей хорошего тона, не превышает трех миллионов, из коих один миллион составляют наши холостяки, пятьсот тысяч – порядочные женщины, пятьсот тысяч – мужья, а последний миллион – вдовы, дети и девицы?
Что же в таком случае удивительного в знаменитой строке Буало?[156] Строка эта отнюдь не является гиперболой и просто-напросто доказывает, что поэт глубоко постиг те непреложные факты, которые математически обоснованы в наших скорбных Размышлениях.
Но ведь добродетельные женщины существуют!
Да, ибо есть женщины, на чью добродетель никто не покушался, и те, что умерли при первых родах (если, конечно, они вышли замуж девственницами).
Да, ибо есть женщины уродливые, как Кайфакатадари из «Тысячи и одной ночи»[157].
Да, ибо есть женщины, которых Мирабо назвал «феями огурцов»[158], женщины, чье тело состоит из атомов, точь-в-точь похожих на атомы, составляющие корни земляничного куста и кувшинки[159]; впрочем, внешность обманчива!..
Вдобавок, к чести нашего века, нельзя не признать, что, с тех пор как мы стали свидетелями реставрации нравственности и религии, то там, то сям попадаются женщины столь высоконравственные, столь набожные, столь ревностно исполняющие свой долг, столь прямые, столь чопорные, столь непреклонные, столь добродетельные, что… что сам дьявол не осмелился бы бросить взгляд в их сторону; они живут под охраной четок, часословов и духовников… Тссс![160]
Женщин, добродетельных по глупости, мы подсчитывать не станем; известно ведь, что в любви все женщины умны.
Наконец, отчего не предположить, что в каких-то богом забытых уголках живут юные, прелестные и добродетельные женщины, неведомые свету.
Не называйте, однако, добродетельной ту женщину, что, борясь с невольной страстью, не дозволила возлюбленному, которого имеет несчастье боготворить, никаких вольностей. Такая женщина наносит любящему мужу одно из самых жестоких оскорблений, какие только можно вообразить. Что остается ему от жены? Вещь без имени, живой труп. Жена этого несчастного уподобляется на брачном ложе тому гостю, которому Борджиа намекнул посреди трапезы, что иные блюда отравлены[161]: разом потеряв аппетит, несчастный ел через силу, а вернее, притворялся, будто ест. Он сожалел об ужине, которому предпочел пир у страшного кардинала, и мечтал только об одном: чтобы праздник кончился и можно было наконец выйти из-за стола.
Итак, размышляя о женской добродетели, мы приходим к следующим выводам, из коих два последних заимствованы нами у эклектического философа восемнадцатого столетия[162].
У добродетельной женщины в сердце либо одной струной меньше, либо одной струной больше, чем у всех прочих дам; она либо глупа, либо величественна.
Добродетель женщины зависит, возможно, исключительно от ее темперамента.
Самые добродетельные из женщин таят в себе что-то нецеломудренное.
Если умный человек питает сомнения насчет своей любовницы, это в порядке вещей, но насчет жены!.. для этого надобно быть круглым дураком.
Мужчины были бы слишком несчастны, если бы хоть на секунду вспоминали в присутствии женщин о том, что знают досконально.
Число редкостных женщин, которые, подобно девам из притчи, не дали погаснуть своим светильникам[163], всегда будет казаться поборникам добродетели и благонравия недостаточным; его необходимо вычесть из общего количества порядочных женщин, однако это утешительное вычитание делает опасность, грозящую мужьям, еще сильнее, скандал еще страшнее, а добродетель всех остальных законных супруг еще сомнительнее.
