Мельин и другие места - [56]

Да. Конечно. Можно — в течение нескольких мгновений.

А если это будет длиться долго?

А если — всю жизнь?

Гораздо дольше жизни, напомнил негромкий холодный голос, — Хранитель?.. Но он уже не мог задумываться над этим. Снова наплывала темнота, — наплывала все быстрее…

Быстрее, еще быстрее… Стремительный полет сквозь ночь — чудная была ночь, теплая и звездная… Что могла она значить для рожденного болью человеческой памяти и неистовой яростью Улаири?..

Полет в свободном черном небе, во многих местах разорванном колючими лучиками звезд… Мгновенные вспышки неслись ему навстречу — одни оставались позади, впереди тотчас появлялись другие… И это было — радостью. И становилось жаль людей, которым никогда не понять, как это хорошо — вот так раствориться в полете, забыв на время обо всем, Светлом, Темном, почувствовать себя — частицей Великой Тьмы…

Никто не видел этого. Полет его остался незримым для смертных и бессмертных. Видели его только серебряные звезды, рассыпавшие на пути свои тонкие лучи, переливающиеся перед ним дрожащим блеском…

Видели его только звезды. А звезды — не выдадут.

В этот миг он не думал о врагах…

…Темноту перед ним разорвала слепящая вспышка. Она хлестнула, обожгла болью, — на миг уничтожила волю, силу, лишила способности видеть, слышать, чувствовать…

Привычная реакция на опасность становится для человека неотъемлемой чертой жизни — не исчезает она, как оказалось, и в не-смерти. Он вскинул левую руку к лицу, пытаясь прикрыться от губительных, возможно, смертельных для него — он чувствовал это — беспощадных лучей, и одновременно — срывая с нее латную перчатку, складывая пальцы в отвращающем жесте с таящейся в нем скрытой угрозой…

На пальце блеснуло тяжелое серебряное кольцо, ярко вспыхнувшее в лившемся сверху сиянии.

Он верил в него — всегда верил в свою силу, она никогда не подводила его, и, хотя сейчас в странном, враждебном свете чувствовалась страшная мощь, намного превосходящая силу его обычных противников, на какое-то мгновение он поверил: ему удастся, он справится, лишь бы заставить незримого, неизвестного врага отшатнуться на миг, — и вернуться в Цитадель, в спасительную Тьму, предупредить!..

Вспыхнуло кольцо на руке…

Вспыхнул с новой силой свет… И — обрушился со всех сторон слепящими потоками, выжигая все, что составляло его сущность — волю, разум, душу…

Кажется, он закричал… Противиться было бессмысленно — и все же он попытался, ломая себя, усиливая мучения, защититься.

Бесполезная попытка. Защиту смело без следа. Нахлынула волна новой, жестокой, совсем непереносимой боли.

Не подчинялось уже гаснущее сознание. Последнее инстинктивное желание — удержаться, вернуться! — последняя попытка обрести контроль над собой, почти агония, — и, наконец, темнота…

А тело, привыкшее к воинским упражнениям, среагировало умело и заученно, — поддерживая, выручая…

Удержаться!..

Петля из мгновенно свернутой, тускло блеснувшей цепи-повода намертво захлестнулась на запястьях…

Последним усилием рвущегося сознания ему все же удалось, хотя он уже не подозревал об этом, совершить невозможное. Призвать Мрак. Подать сигнал…

«Великая Тьма!!!»

Вокруг — тьма. И тишина, — только негромко потрескивают сухие ветки в пламени костра.

— Что… что это было? Что я видел? Такое происходило раньше с кем-то из…

— Нет. Это не воспоминание о прошлом. Нечто, чему еще только должно свершиться… Это — твое. Тебе — бороться против Высших…

— Это и есть — Предназначение? Бороться против Высших?..

— Сначала ты выберешь свой Путь. Не спрашивай ничего сейчас. Почувствуешь, когда придет время…

— Что будет потом?

— Это зависит от того, какой выбор ты сделаешь. Ты уже начал понимать, по какому пути идешь. И пойдешь по нему и дальше, я вижу. Но когда настанет время принять последнее решение… в выборе своем ты будешь — свободен.

Он молчал. Будущее, которое раньше было таким ясным, становилось всё более туманным и мрачным. Ему всегда хотелось свободы… Вот, наконец, появляется шанс обрести желаемое. Но сможет ли он…

— Ты хочешь спросить еще о чем-то?

Может быть, хроники о чем-то умалчивают… Теперь он знал, что история очень часто подвергается искажениям в рассказах хронистов и летописцев. Девять Колец не только не были уничтожены огнем Ородруина, но и сохранили часть своей силы. А вдруг неправы были и все те, кто верил в гибель…

— Кольценосцы… Улаири, — выговорил он с трудом. Отчего-то очень важным стало — получить ответ… возможно, чтобы проверить внезапно вспыхнувшую в сознании догадку. — Что стало… с ними?

— Не веришь в то, что чудовищные порождения Мрака погибли в пламени Роковой Горы? — сидящий напротив Олмера внезапно усмехнулся. — Верно… ты понял главное. Никто более не был властен над их судьбой… Изгнание за Грань Мира — самое страшное наказание, которое могли измыслить Высшие для принявших Тьму. Но для Улаири такое изгнание не стало бы наказанием, ибо каждый из Девятерых не раз уходил за Черту… и возвращался вновь.

Так они не были изгнаны за Грань…

— Не были, — подтверждением его мысли отозвался бесстрастный голос. — Что могло стать должным возмездием для людей, посмевших уподобиться Высшим… Создатели Девяти Колец сотворили их так, чтобы даровать людям некое подобие вечной жизни… но Улаири не просто лишились Смерти: в том, что могли они бродить незримо и ничто материальное не могло коснуться их, стали они подобны самим айнурам… Конечно, если бы они раскаялись… если бы молили о снисхождении — там, в Круге Судеб… Возможно, им даровали бы возможность уйти навсегда — путем людей… Вот это было бы поистине жестоким наказанием! — Олмеру показалось, что лицо его собеседника на миг исказилось… а может быть, его взгляд обманули отсветы пламени? — Нет смысла говорить о том, чего не произошло… Ни один из Девятерых не жалел о сделанном когда-то выборе. И Вершители Судеб Арды… приняли иное решение. Улаири вернулись в Средиземье — вернулись в последний раз, обреченные на вечное существование. Ни для кого уже не были опасны бесплотные призраки, лишенные былой силы — но хранящие память. Но и Высшие иногда ошибаются… — в голосе говорившего теперь была заметна откровенная ирония. — Они считали, что не может быть возмездия ужаснее… Они были уверены, что память о прошлом станет самым страшным наказанием для тех, кто уже не в силах ничего изменить… И уж, конечно, не могли предвидеть, что привнесенная людьми Сущность окажется сильнее всеуничтожающего Изначального Пламени — и Девять Колец вернутся в мир!