Меланхолия - [39]

- Зачем ты вообще это сделал? - внезапно спросила она.

- Это был сознательный выбор. Но лучше бы я стал свиньей. Если бы мог.

- Ты выглядел бы забавно. Толстая свинушка в черных очках. Вот только что бы ты делал?

- Летал. Свинья, которая не летает, - просто свинья. А я бы научился летать. Купил бы самолет.

- Ты и сейчас можешь его купить, - пожала плечами Тони. - Не во внешности дела, а в том, что именно ты хочешь сделать реальным.

- Тебя.

- Реальнее меня у тебя действительно ничего нет. Вот только жить со мной невозможно. Я - стерва меланхолии и одиночества, ночь пробуждения. Опасайся меня. Редко кто переживает брачную ночь со мной.

- А я - сумасшедший. Мне все равно.

Тони побарабанила пальцами по подлокотнику и тайным эхом за окном отозвался мелкий дождь - первые неловкие поцелуи капель и холодного стекла.

- Не надо, - попросил я. - Мне нужна солнечная погода.

Я влетел в запутанную мешанину облаков и они оказались не призрачным и холодным туманом, не теплой и упругой шапкой, а скрученными волокнами, липкой паутиной единства и неразрывности, в которой бьются ветра и зачерпают свои свинцовые макушки соленые волны. Кто-то запускал в меня пальцы, но натыкался на пустоту, абсолютную пустоту, где не было ни камешка, чтобы обрушить на него жар открытого солнечного дыхания - напористое давление магнитных штормов, и бессильная ярость обрушивалась в ничто, расплывалось голубизной покоя и легкой взвесью взбаламученного песка.

Снова шаг вперед и вот "кобра" прорезает приземистый город, который не желает расти вверх, к синеве, пропахшей вечной смазкой вечных человеческих амбиций, и раскидывает щупальца, руки, ложноножки посреди таинственных лесов, открывая путь древним божкам и духам, в темноте ночных улиц выходящих на тропу войны. Обманчивая зелень, если хорошо всмотреться в переплетения листвы, пялилась вытянутыми лицами, и пустые глаза провожали нас. Впустую облизывался слюнявый язык редких облаков, тщась окатить дождем.

- Лес смотрит на нас, - заявила Сэцуке. - Он страшный. А океан добрый?

- Добрый, конечно добрый, - сказала Сандра. - Ты же всегда хотела увидеть океан.

- Я и лес хотела увидеть. В океане живут киты и дельфины. Они едят селедку. И тунцов. Вы были на океане? - вопрос ко мне.

- Нет, никогда не был, - качаю головой. - Я тоже его боюсь.

- А зачем тогда едите?

- До гор далеко. Минерологическое строение коры в этих местах не позволяет им пустить здесь свои корни.

- Тут даже у леса нет корней, - соглашается Сэцуке. - Он как улитка - переползает с места на место. Скушает в одном месте, ползет на другое. Город - это его домик. Все духи леса живут в городе.

- А люди? Где живут люди?

Девчонке разговор надоедает. Она достает огромную цветастую книжку и начинает ее разглядывать. Я кое-как размещаю ноги поудобнее и откидываюсь на спинку. Стоит еще закрыть глаза и на слабом покачивании можно въехать в пограничную зону - волнистую полосу промежуточного канала, где сквозь помехи порой прорывается незнакомый голос, голос, чьи слова расчленяют все называемое, рассекают и толкуют с упрямостью опытного мясника, даже в жующей скотине различающего союз котлет, отбивных и окороков.

Тони все-таки вышла проводить. Она стояла на пороге в неизменно черном платье - элегантном трауре по нашей общей душе. Лицо ее было вполне спокойно той безмятежностью, которая превращает его в полусонную, отвердевшую маску. Не отрываясь от дороги, она сказала:

- Океан? Новое слово. Опять новое слово и ничего, кроме новизны сотрясения воздуха. Ты помнишь, какую прекрасную книгу можно написать, рассказывая о судьбе и приключениях одного слова? Конечно, оно получало различные оттенки благодаря событиям, которым служило; в зависимости от места действия оно пробуждало различные идеи; но разве не важнее рассмотреть его в трех разных отношениях: души, тела и движения? А наблюдать за ним, отвлекшись от его функций, его следствий, его воздействия, разве не значит утонуть в размышлениях, которые и есть океан? Разве большинство слов не окрашено той идеей, которую они внешне выражают? Какой гений создал их? Если нужен великий ум, чтобы создать слово, то какой возраст у человеческого языка? Сочетание букв, их форма, образ, который они придают слову, точно рисуют неведомые существа, живущие в наших воспоминаниях?

- Наши слова рисуют только придорожную рекламу, - соглашаюсь я. - И кстати, смотри на дорогу.

Но провожающая Тони склонна продолжить разговор:

- Тебя окружают только женщины. Ты никогда не замечал этого? В твоей вселенной нет места одинаковости.

- Ты ревнуешь? Напрасно. Открою тебе тайну. В моей вселенной вообще никого нет. Даже меня. Ты желаешь ответа из того же источника? Изволь. Бывают мгновения, когда меня словно покидает дух, которым я озарен. Силы мои словно уходят куда-то. Тогда все для меня становится тягостным, все фибры моего тела застывают, каждое чувство размягчается, взгляд слабеет, язык немеет, воображение гаснет, желания умирают, и меня поддерживает одна лишь физическая сила. В такие минуты передо мной появляется какой-то рассудочный дух, заставляющий меня видеть бездну небытия на дне самой богатой сокровищницы.