Меланхолия - [29]

Именно об этом хотел я сегодня поговорить с вами: о печали и о радости, ибо нет страшнее испытания человеку, чем черная меланхолия. Что, как не меланхолия поразила Иова в его страданиях, что может быть страшнее этого адского дыхания, коснувшегося праведника? Потеря овец и коров? Проказа, ударившая его с головы до пят? Изгнание и одиночество в грязи и пыли, нищете и непонимании? Оставьте! Разве ЭТО испытание праведника? Разве в этом отчаянном цеплянии за ослиц и тельцов должны мы узреть подлинные страдания Иова? Нет, нет и еще раз нет! И когда друзья его твердят о греховности его, о необходимости покаяния, то почему верное орудие Господа требует суда над ним? "Если действовать силою, то Он могуществен; если судом, кто сведет меня с Ним? Если буду оправдываться, то мои же уста обвинят меня; если я невинен, то он признает меня виноватым". Здесь мудрость, здесь подлинное зерно страданий Иова! Не богоборец он и не богохульник! Он верное орудие Господа.

Герои Ветхого завета - не дети Божьи, а рабы, громадные страшные рабы. Вы сетуете на жестокость и лукавство судей и пророков Израиля? Сегодняшний христианский скептик готов обвинить Иакова, что тот поступает мерзко? Возможно, это прекрасная мысль! Мысль христианская о том, что орудием Божьим бывают только очень хорошие люди, что невинность столь могущественна, что именно она способна кроить и перекраивать мир. Но ветхозаветные герои - не христиане! Странная и жуткая мысль, в ней готовы увидеть ересь, но это именно так! Ветхозаветный Господь использует силу человека, его мощь в Своих целях, не очень задумываясь о том, добра эта сила или нет.

Почему? Почему столь странное пренебрежение великими личностями Ветхого Завета? Почему они готовы на все ради славы Господней? Братья и сестры! Трудно воспринять эту мысль, но только так мы сможем понять все великолепие Благой Вести! Главную мысль Ветхого Завета следовало бы назвать одиночеством Божьим. Господь не только главный герой этих книг, Он - единственный их герой. Перед ясностью Его цели и намерения всех прочих тупы и автоматичны, словно у животных; перед весомостью Его все сыны плоти - словно тени. Вот подлинные слова Его: "Я топтал точило один, и из народов никого не было со Мною". Все патриархи и пророки - просто орудия Его, оружие, ибо Господь - муж брани. Навин для Него - боевой топор, Моисей - отмер, Самсон - только меч, Исайя - только труба.

Так что же для него Иов? Что такого в страданиях его, что сам Господь снизошел на суд с ним? "И начал Иов и сказал: погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек! День тот да будет тьмою; да не взыщет его Бог свыше, и да не воссияет над ним свет! На что дан страдальцу свет, и жизнь огорченным душею, которые ждут смерти, и нет ее, которые вырыли бы ее охотнее, нежели клад, обрадовались бы до восторга, восхитились бы, что нашли гроб? На что дан свет человеку, которого путь закрыт, и которого Бог окружал мраком?"

Иов - это одиночество Бога. Иов - это сомнение Бога. Это загадка и вопрошание Творца о самом себе. Бог словно говорит нам через Иова: "Я подвержен тем же болезням, что и остальные, но в отличие от них Я осознаю это. Чтобы уметь лечить, нужно переболеть, чтобы быть Богом Всемогущим, нужно стать Богом бессильным". Что чувствовал Творец, когда тьма летала над миром и не было ничего - ни тверди земной, ни небес, ни твари, ни человека? Что подвигло его на слова "Да будет Свет!", ведь только Сотворив "увидел Он, что это хорошо"? Право, в наших ли силах ставить себя на место Творца и нашим жалким умишком пытаться постичь замысел Его? В наших ли силах ухватить тут жуткий страх одиночества, тоски, безвременья и ночи от края и до края, когда нет ничего, когда нет даже пустоты, вопиющей о смысле и цели, нет зла, противостоящего планам Господним? Где тот исходный толчок, та искра, от которой проистекает могучая река творения? Нам не в силах понять этого, тайна сия великая есть, но мы можем прикоснуться, притронуться к неприкрытому дыханию Бытия, выйти за полог повседневных радостей и страданий и узреть, узнать лишь каплю того, что перенес Творец, ибо был он в меланхолии и печали, когда Создавал мир.

Что нужно делать, когда делать уже ничего невозможно? Что нужно чувствовать, когда нет вокруг вас ни единой точки, ни единого семени, откуда бы произрастало нечто иное, нежели печаль? Как жить, когда в жизни больше нет смысла, когда нет желания не только жить, но нет желания и умереть? Что можно увидеть и зачем вообще глаза в непроглядной ночи бесконечной печали? В липких тисках "черной желчи" не хочется ничего делать не только потому, что нет сил, но и потому что жизнь и то, что ее обычно наполняет, стало бесконечно бессмысленным, ненужным, никчемным. Сотни вещей, малых и больших, которые раньше входили в человеческую жизнь, сейчас вдруг выпали из нее, и с ужасающей ясностью встает вопрос "Зачем это все? Зачем вставать утром, одеваться, идти на работу, делать сотни других вещей? Зачем вообще - жить?" Зачем жить, когда отняты убеждения и идеи, которые и придавали смысл жизни?