Меланхолия и воображение - [12]
Хотя Нельсонъ считалъ всѣ минуты сей долгой ночи, однакожь не могъ безъ ужаса видѣть первыхъ лучей свѣта. „Что будетъ со мною, думалъ онъ, когда приближусь къ могиламъ; когда увижу Эльмину блѣдную, обезображенную, почти уже мертвую… на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ я въ первый разъ видѣлъ ее во всемъ блескѣ молодости и красоты!… Но мнѣ должно укрѣпиться въ сердцѣ: для того ли пойду къ ней, чтобы ускорить ея кончину?“… Онъ пошелъ на кладбище. Мысль, что Эльмина не знаетъ, можетъ быть, своей опасности и страхъ открыть ей глаза, вооружили его мужествомъ; а чтобы еще болѣе утвердиться въ семъ расположеніи, то онъ старался оживить въ растерзанной душѣ своей хотя слабую искру надежды, думая, что Медики часто обманываются, и что молодость легко можетъ спасти Эльмину…. Въ 5 часовъ Нельсонъ слышитъ стукъ кареты, съ трепетомъ обращаетъ глаза на ворота и хладѣетъ отъ ужаса, видя Эльмину…. Она уже не походила на ту прелестную женщину, которая плѣняла глаза цвѣтущею красотою; но казалась только тѣнію прежней. Эльмины, все еще трогательною и пріятною, но слабою и томною — едва идущею въ сію обитель смерти — едва сносящею свѣтъ утренній и готовою скрыться въ могилѣ, на которую она въ безмолвіи опиралась. Подлѣ гроба сдѣлано было дерновое канапе: Эльмина сѣла… Нельсонъ стоялъ неподвижно и смотрѣлъ на нее глазами отчаянія… Она движеніемъ руки указала ему подлѣ себя мѣсто… Сіи нещастные любовники, которые еще никогда не говорили другъ съ другомъ, наконецъ могутъ перервать молчаніе, но единственно для того, чтобы проститься навѣки… Эльмина отъ слабости и сердечнаго волненія не въ силахъ сказать ни слова. Ея тяжелое дыханіе, блѣдность и помраченные глаза изображали, казалось, послѣднюю минуту жизни…. Нельсонъ съ восклицаніемъ ужаса протянулъ руки къ Эльминѣ, которая опускаетъ голову на грудь его, говоря; „ахъ! какъ мило покоиться тутъ безъ угрызенія совѣсти!“… Тихій, но все еще милый голосъ ея проникнулъ во глубину Нельсонова сердца…. Эльмина смотритъ на него съ Ангельскою нѣжностію; еще живетъ, еще любитъ своего друга… Онъ прижимаетъ ее къ своей груди, и прелесть взаимной любви, которою душа ихъ въ первый разъ свободно наслаждалась, сильнѣе ужаснаго рока и самой смерти; она побѣждаетъ на минуту горесть!… Эльмина, кажется, воскресаетъ; румянецъ блеснулъ на щекахъ ея, глаза наполнились слезами — а слезы давно уже были для нее жизнію…. Она, встала, положила руку на гробъ и сказала: „Нельсонъ! вотъ обыкновенный конецъ и самой щастливой страсти!“.. Онъ бросился на колѣна передъ нею и прижалъ къ сердцу руку ея… „Здѣсь, продолжала Эльмина, здѣсь любовь, подъ трогательнымъ видомъ сожалѣнія, плѣнила нашъ разсудокъ. Этотъ гробъ напоминаетъ мнѣ всѣ чувства и всѣ горести, которыя имѣла я въ жизни… Сюда Нельсонъ часто приходилъ вмѣсто Эльмины: здѣсь должно ему и впредь заступить ея мѣсто… Рука его будетъ украшать этотъ мраморъ цвѣтами… Я поручаю вамъ должность, и слѣдственно могу надѣяться, что вы будете хранить жизнь свою… Даете ли мнѣ слово?“…. Повинуюсь! воскликнулъ Нельсонъ: исполню волю твою, о другъ безцѣнный! Малодушное отчаяніе не прекратитъ жизни, которая была посвящена тебѣ. Будь покойна; будь увѣрена, что Небо сдѣлаетъ чудо и продлитъ наказаніе нещастнаго!.. Я стану жить и мучишься терпѣливо; страданіе есть моя должность и жертва любви…. Но развѣ не можемъ еще надѣяться? Судьба насъ соединяетъ“…
Эльмина сдѣлала знакъ головою, что не имѣетъ надежды; двѣ слезы выкатились изъ ея глазъ и блистали на длинныхъ ресницахъ; томная и милая улыбка украсила еще Ангельское лицо ея. „На что себя обманывать? сказала она: но Небо, прежде вѣчной разлуки нашей, даровало намъ нѣсколько минутъ блаженныхъ… Мы могли видѣться, говорить и любить другъ друга безъ упрековъ внутреннихъ… О другъ нѣжной! я оставляю тебѣ пріятное воспоминаніе! и ничто уже не запрещаетъ твоему сердцу меня оплакивать!“
Тутъ небо, покрытое облаками, еще болѣе омрачилось; зашумѣлъ вѣтеръ и дождь… Нельсонъ закрываетъ Эльмину плащемъ своимъ. Имъ должно было разстаться. Эльмина становится на колѣни у гроба, поднимаетъ невинныя руки свои къ Небу и молится въ безмолвіи…. Прекрасные волосы ея падаютъ на плеча и на грудь… Молнія живымъ блескомъ озаряетъ ей лицо: оно кажется лучезарнымъ и небеснымъ….. Свершилось! воскликнулъ Нельсонъ: Ангельская душа ея переселилась на небо…. Эльмина!…. Она взглянула на него, встала, бросилась въ его объятія, и блѣдныя, хладныя уста ея напечатлѣли нѣжный поцѣлуй на пламенныхъ устахъ Нельсоновыхъ… О чувство неизъяснимое, вмѣстившее въ себѣ муки и блаженство долговременной жизни! минута быстрая, въ которую душа истощила весь пламень свой; въ которую сильнейшее отчаяніе соединялось съ нѣжнѣйшими восторгами страсти, и сердце испытало всю способность свою любить, наслаждаться, мучиться!.. Сей первый поцѣлуй былъ чистъ подобно святой дружбѣ и — смерти!… Любовь сихъ нещастныхъ не имѣла въ себѣ ничего земнаго, кромѣ напрасныхъ сожалѣній и горести…..
Дождь усилился. Лудвигъ прибѣжалъ къ госпожѣ своей и хотѣлъ подать ей руку: Нельсонъ оттолкнулъ его, взялъ ее на руки, донесъ до кареты у стоявшей у воротъ кладбища…. Карета ѣдетъ… Нельсонъ устремилъ на нее глаза свои; она удаляется, и силы постепенно въ немъ слабѣютъ: съ нею исчезаетъ его блаженство, желанія, остатокъ надежды и самое бытіе…. Она въѣзжаетъ въ темный сосновый лѣсъ и скрывается…. Нельсонъ затрепеталъ какъ умирающій послѣ долговременныхъ страданій и въ изнеможеніи горести упалъ на землю. Память его затмѣвалась… но онъ видитъ на пескѣ слѣды Эльмининой кареты, и снова приходитъ въ себя… „Боже мой! думаетъ нещастный: она умираетъ, а я не съ нею!.. Можетъ быть, ее уже нѣтъ на свѣтѣ!“… Съ сею мыслію онъ всталъ, хотѣлъ бѣжать по слѣдамъ кареты, но колѣна его подогнулись, густое облако закрываетъ глаза; онъ падаетъ безъ чувствъ на дорогѣ…. Покойся, нещастный! наслаждайся нѣсколько минутъ безчувствіемъ!… Когда глаза твои откроются, ты не узнаешь свѣта; все для тебя перемѣнится; увидишь передъ собою одну неизмѣримую пустыню и злополучіе безъ надежды!… Эльмины нѣтъ; она скончалась въ объятіяхъ отца своего.
(Genlis), Мадлен Фелисите Дюкре де Сент-Обен (Ducrest de Saint-Aubin; 25.I.1746, Шансери, близ Отёна, — 31.XII.1830, Париж), графиня, — франц. писательница. Род. в знатной, но обедневшей семье. В 1762 вышла замуж за графа де Жанлис. Воспитывала детей герцога Орлеанского, для к-рых написала неск. дет. книг: «Воспитательный театр» («Théâtre d'éducation», 1780), «Адель и Теодор» («Adegrave;le et Théodore», 1782, рус. пер. 1791), «Вечера в замке» («Les veillées du château», 1784). После казни мужа по приговору революц. трибунала (1793) Ж.
(Genlis), Мадлен Фелисите Дюкре де Сент-Обен (Ducrest de Saint-Aubin; 25.I.1746, Шансери, близ Отёна, — 31.XII.1830, Париж), графиня, — франц. писательница. Род. в знатной, но обедневшей семье. В 1762 вышла замуж за графа де Жанлис. Воспитывала детей герцога Орлеанского, для к-рых написала неск. дет. книг: «Воспитательный театр» («Théâtre d'éducation», 1780), «Адель и Теодор» («Adegrave;le et Théodore», 1782, рус. пер. 1791), «Вечера в замке» («Les veillées du château», 1784). После казни мужа по приговору революц. трибунала (1793) Ж.
(Genlis), Мадлен Фелисите Дюкре де Сент-Обен (Ducrest de Saint-Aubin; 25.I.1746, Шансери, близ Отёна, — 31.XII.1830, Париж), графиня, — франц. писательница. Род. в знатной, но обедневшей семье. В 1762 вышла замуж за графа де Жанлис. Воспитывала детей герцога Орлеанского, для к-рых написала неск. дет. книг: «Воспитательный театр» («Théâtre d'éducation», 1780), «Адель и Теодор» («Adegrave;le et Théodore», 1782, рус. пер. 1791), «Вечера в замке» («Les veillées du château», 1784). После казни мужа по приговору революц. трибунала (1793) Ж.
(Genlis), Мадлен Фелисите Дюкре де Сент-Обен (Ducrest de Saint-Aubin; 25.I.1746, Шансери, близ Отёна, — 31.XII.1830, Париж), графиня, — франц. писательница. Род. в знатной, но обедневшей семье. В 1762 вышла замуж за графа де Жанлис. Воспитывала детей герцога Орлеанского, для к-рых написала неск. дет. книг: «Воспитательный театр» («Théâtre d'éducation», 1780), «Адель и Теодор» («Adegrave;le et Théodore», 1782, рус. пер. 1791), «Вечера в замке» («Les veillées du château», 1784). После казни мужа по приговору революц. трибунала (1793) Ж.
(Genlis), Мадлен Фелисите Дюкре де Сент-Обен (Ducrest de Saint-Aubin; 25.I.1746, Шансери, близ Отёна, — 31.XII.1830, Париж), графиня, — франц. писательница. Род. в знатной, но обедневшей семье. В 1762 вышла замуж за графа де Жанлис. Воспитывала детей герцога Орлеанского, для к-рых написала неск. дет. книг: «Воспитательный театр» («Théâtre d'éducation», 1780), «Адель и Теодор» («Adegrave;le et Théodore», 1782, рус. пер. 1791), «Вечера в замке» («Les veillées du château», 1784). После казни мужа по приговору революц. трибунала (1793) Ж.
(Genlis), Мадлен Фелисите Дюкре де Сент-Обен (Ducrest de Saint-Aubin; 25.I.1746, Шансери, близ Отёна, — 31.XII.1830, Париж), графиня, — франц. писательница. Род. в знатной, но обедневшей семье. В 1762 вышла замуж за графа де Жанлис. Воспитывала детей герцога Орлеанского, для к-рых написала неск. дет. книг: «Воспитательный театр» («Théâtre d'éducation», 1780), «Адель и Теодор» («Adegrave;le et Théodore», 1782, рус. пер. 1791), «Вечера в замке» («Les veillées du château», 1784). После казни мужа по приговору революц. трибунала (1793) Ж.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Книга представляет российскому читателю одного из крупнейших прозаиков современной Испании, писавшего на галисийском и испанском языках. В творчестве этого самобытного автора, предшественника «магического реализма», вымысел и фантазия, навеянные фольклором Галисии, сочетаются с интересом к современной действительности страны.Художник Е. Шешенин.
Автобиографический роман, который критики единодушно сравнивают с "Серебряным голубем" Андрея Белого. Роман-хроника? Роман-сказка? Роман — предвестие магического реализма? Все просто: растет мальчик, и вполне повседневные события жизни облекаются его богатым воображением в сказочную форму. Обычные истории становятся странными, детские приключения приобретают истинно легендарный размах — и вкус юмора снова и снова довлеет над сказочным антуражем увлекательного романа.
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.