Мексиканские ночи - [18]
— О! — воскликнул молодой человек. — Это меняет дело.
— А теперь скажи, связал ты себя с ним каким-нибудь обещанием?
— Что вы имеете в виду?
— Этот человек просил тебя о помощи, не правда ли?
— Да, господин Оливье!
— Что ты ему ответил?
— Обещал помочь. Я не мог поступить иначе, учитывая его состояние.
— Чем помочь? Вылечить?
— Ну да?
— Больше ничего?
— Нет!
— Значит, если он выздоровеет, в чем я очень сомневаюсь, ты ничем не будешь с ним связан?
— Ничем, господин Оливье!
— Ну, тогда полбеды.
— Я вас совершенно не понимаю!
— Радуйся, Доминик, потому что его вряд ли удастся спасти.
— Чему же тут радоваться?
— Человек этот — твой заклятый враг.
— Враг? — не веря своим ушам вскричал молодой человек. — Но мы не знаем друг друга!
— Это ты так думаешь, мой бедный друг, но верь мне, я говорю тебе правду.
— Это странно.
— Да, странно, и тем не менее это так.
— Что же делать?
— Предоставь действовать мне. Я приехал сегодня на ранчо сообщить тебе, что твой заклятый враг мертв. Но, может быть, что Бог ни делает, все к лучшему. Пути господни неисповедимы.
— Что же вы намерены делать?
— Поручить твоего раненого заботам Лопеса. Он останется в подземелье. Но ты его больше не увидишь. Так будет лучше. По крайней мере сейчас. Даю тебе слово сделать все, что будет необходимо. Раненый ни в чем не будет знать нужды.
— Вполне полагаюсь на вас, господин Оливье. Но что будет, когда он выздоровеет?
— Мы отпустим его. Он не наш пленник. А если понадобится — найдем. Никто на ранчо не должен спускаться в подземелье.
— Скажите об этом вы, мне бы не хотелось!
— Скажу. Да я и сам не собираюсь с ним видеться.
— Вы больше ничего не хотите мне сказать?
— Хочу сообщить, что увезу тебя на некоторое время отсюда.
— И далеко мы отправимся?
— Увидишь, а пока собирайся в путь.
— Я готов, — ответил Доминик.
— Зато я не готов. Надо отдать кое-какие распоряжения Лопесу насчет раненого.
— А я должен попрощаться со всеми.
— Непременно, ведь неизвестно, когда мы вернемся.
— Вероятно, мы едем охотиться?
— Охотиться, — сказал Оливье, загадочно улыбаясь, — но не так, как обычно.
— Согласен. Мне все равно. Как скажете, так и будет.
— Хотел бы на это надеяться, — произнес Оливье и заторопил Доминика:
— Иди, собирайся, мы и так много времени потеряли.
Оливье спустился в подземелье, а Доминик пошел на ранчо. Луис и обе женщины ждали его, горя любопытством, им хотелось узнать, о чем шел разговор. Но Доминик не выдал тайны, недаром он долго жил в прериях. Напрасно старались женщины и отец хоть что-нибудь выведать.
Завтрак уже стоял на столе.
Молодой человек сел за стол. Во время еды он объявил о своем отъезде.
Луис на это ничего не сказал, он привык к частым отлучкам сына.
Вскоре пришел Оливье. Доминик стал прощаться с родными.
— Вы увозите его? — спросил Луис.
— Да, — ответил Оливье, — ненадолго. — Мы едем на юг.
— Будьте осторожны, — заметила с беспокойством Луиза. — Там кишмя кишат разбойники.
— Не волнуйся, сестренка, — сказал Доминик, обнимая девушку, — все будет в порядке.
— Я бы предпочла, чтобы ты не уезжал, Доминик! — грустно ответила Луиза.
— Ну, ну, — весело произнес Оливье. — Не тревожьтесь. Я привезу его вам целым и невредимым.
При этих словах все немного приободрились, и Оливье с Домиником покинули ранчо.
Последний раз помахав на прощание рукой, они вскочили на коней и умчались в сторону Веракруса.
— Значит, мы едем на юг? — спросил Доминик.
— Нет, — ответил Оливье. — Гораздо ближе, на одну гасиенду в нескольких лье отсюда. Хочу кое с кем тебя познакомить.
— Зачем? Я не нуждаюсь в новых знакомствах!
— Знакомство полезное.
— Тогда дело другое. Признаться, я не очень люблю мексиканцев.
— Но тебя познакомят с французом.
— Кто познакомит? Разве не вы?
— Нет, другой человек, ты его знаешь и даже питаешь к нему симпатию.
— Кто же это, позвольте узнать?
— Лео Карраль.
— Мажордом гасиенды дель Ареналь?
— Он самый.
— Так мы едем на гасиенду?
— В ее окрестности. Я назначил мажордому встречу, он ждет меня.
— Я буду рад повидаться с Лео Карралем. Он — прекрасный товарищ.
— И человек с сердцем и честью! — добавил Оливье.
ГЛАВА X. Свидание
Донья Долорес держалась с графом де ля Соль до того холодно, что о свадьбе и думать было нечего. Очень вежливая, даже любезная, она повела себя так, что граф вынужден был оставаться в рамках строгих приличии, не позволяя себе даже намека на вольность. Каково же было его удивление, когда девушка прислала ему письмо с просьбой прийти на свидание. Граф представить себе не мог, что побудило донью Долорес так поступить, и он терялся в догадках, тем более после того, что увидел ночью.
Терзаемый любопытством, молодой человек насилу дождался назначенного часа, хотя не хотел себе в этом признаться.
Случись такое во Франции, он знал бы, как себя вести.
Но холодность доньи Долорес и ночная сцена, свидетелем которой граф невольно оказался, исключали всякую мысль о любовном свидании. Может быть, девушка попросит его немедленно уехать, отказавшись от ее руки?
Поистине противоречив человек по своей природе. Граф, которому претил предстоящий брак и который твердо решил объясниться по этому поводу с доном Андресом де ля Крус, чтобы все кончить и поскорее вернуться во Францию, сейчас был неприятно поражен таким оборотом дела и испытывал гнев и стыд. В нем заговорило оскорбленное самолюбие.
С дальними странами, морской стихией, индейцами, золотыми приисками и прочими атрибутами приключенческой литературы французский писатель Гюстав Эмар (1818–1883) познакомился вовсе не в библиотеке. Еще мальчишкой он сбежал из дому и устроился юнгой на корабль, стремясь во что бы то ни стало добраться до «страны чудес» – Америки. Двадцать лет странствий позволили будущему писателю впрок запастись захватывающими сюжетами. В романе «Короли океана», завершающем одноименный цикл, с удивительной яркостью воплотился сам дух приключений: атмосфера свободы, битвы на земле и на море, захватывающие любовные истории, гордые и благородные герои – пираты, авантюристы, безжалостные к врагам, но честные и справедливые.
XVII век. Панама. Отвергнутый сын короля Испании жаждет мести. Отплыв в Новый Свет, он присоединяется к грозному обществу флибустьеров и объявляет беспощадную войну своей родине на суше и на море.Гюстав Эмар (1818—1883) – писатель и путешественник, которого современники прозвали «французским Купером», прославился не только романами об индейцах, но и многотомным циклом о карибских пиратах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.