Механикус практикус - [12]

− Послушай меня, мразь, беги, пока можешь, — положив ладонь на холодное стекло тихо проговорил я, всматриваясь в черные глаза твари. — Тебе меня не сломить, когда-нибудь я сам прийду к тебе, и тогда ты будешь жалеть что не послушал меня. Я заставлю тебя страдать.

Тварь не ответила мне, продолжая пускать зеленоватую слюну из своего беззубого рта.

Первые лучи солнца наконец упали на зеркало и как и всегда белесый пропал, а меня начало потряхивать от ужаса. Я помню как он скреб когтями зеркало, когда волосатые тени подхватили меня в первую ночь в приюте, а одна из тварей держала зеркало в своих руках. Белесый скреб зеркало изнутри, сходя с ума от той близости момента, когда я наконец приближусь к зеркалу и попаду в его лапы. Сейчас я сам коснулся зеркала и не знаю почему, но он не смог ничего сделать. Я устал бояться, я устал страшиться ночей, я желаю бороться за свою жизнь, и готов сражаться не только с белесым, но и со всем миром за свою жизнь, за свое счастье.

− Пора на охоту, — вздохнул я одеваясь. — И если в лесу я встречу зверя, то я буду последним мальчиком, на которого он нападет.

Глава 2. Не все так однозначно в жизни моей…

Лесная тропинка петляла под ногами, грозя оборваться у какого-нибудь оврага, но я этого не страшился и все время ускорялся, пытаясь обогнать ветер и при этом стараясь производить как можно меньше шума. Первые десять минут я несся по лесу не переводя дух, словно за мной гнались волки, хотевшие меня сожрать, и я бежал пугая мелких птиц, что еще не проснулись, заставляя их взмывать в воздух. Как только тропа выпрямилась я ускорил свой бешеный забег до первых ловушек, надеясь, что я и на этот раз не зря потратил паршивое зерно, которое невозможно есть людям, но, как оказалось, в самый раз подходит кроликам. Лес еще спал, заря только-только начиналась, окрашивая в алый верхушки деревьев, а природа делала свои первые вздохи, отходя ото сна. Вот и первая птичка защебетала, а вдали, в небесной синеве послышался клекот горного, каменного орла, а под ногами стелился утренний туман.

− Есть! − радостно выкрикнул я, увидев, что удавка сработала. На проволоке висел кролик, пусть небольшой, но все же очень дорогой, свежее мясо очень ценится в городе.

Смахнув пот со лба и убрав добычу в вещевой мешок, я понесся дальше по тропинке, по которой я вот уже пятый день носился как угорелый. Второй полянки в тысяче шагов от меня я достиг за пару минут, и вновь воскликнул: еще один, на этот раз довольно упитанный кролик был спрятан в вещмешок. В моей душе больше не было тьмы после пробуждения, и я даже улыбался, понимая, что день начался очень хорошо, даже не смотря на то, что я спокойно проспал всю ночь, а не бродил по лесу в поисках новой полянки, через которую проходит тропа зверей. Сегодня я уже выполнил свой план и если мое утреннее везение продлится, то, возможно, сегодня я наконец-то смогу воплотить в жизнь то, чего не получалось уже много дней.

Впереди весело журчал большой ручей, который местные горожане гордо называли рекой, но сейчас повсюду царила засуха и эта речка очень сильно обмельчала. А как по мне, после тех полноводных рек, что я видел, это был всего лишь большой ручей, что впадал в горную реку, в которой водилась рыба, но ловилась она всего лишь раз в году, во время нереста, так думали местные. Они просто не умели ловить рыбу, и не думая о том, что рыба заходит в этот ручей из бурных потоков реки в мель, погреться или отдохнуть. И гиблое дело гоняться за нею по воде, пугливая она и очень сильная, но Лесник из снов подсказал мне простую истину: если ты не можешь поймать рыбу, пусть она поймается сама.

На берегу небольшой речки в кустах лежала лопата, чистая, протертая травой, но уже настолько ненавистная что смотреть на неё было невозможно, печально на неё взглянув я разделся и пошел к речке. С каждым шагом я все глубже погружался в ледяную воду, все глубже и глубже, чтобы поднять со дна свою корзину, сплетенную бессонной ночью, мне нужно было окунуться по самую шею. И меня терзала мрачная перспектива что если корзина, которая уже как неделю пустая, вновь окажется без единой рыбы, мне придётся опять углублять омут и замерзнуть так, что весь день будет знобить, ведь попытки поймать рыбу я не оставлю. Я видел позапрошлой ночью как в омуте, который я вырыл, плескалось несколько крупных рыбин, и их чешуя блестела в лунном свете как серебро. Но как только сделаешь к ним хоть шаг они тут же уплывут, а плотину строить бесполезно, станет чуть теплее и поток воды в этой речушке усилится из-за тающих ледяных вершин близлежащих гор, и поток воды снесет любую плотину.

И вот настал тот момент, когда вода начала обжигать мою шею ледяным холодом, руки нащупали скользкие прутья корзины и тут же я почувствовал мощный толчок по стенкам корзины, который заставил мое сердце пропустить удар. Я что есть сил рванул корзину вверх вместе с большими камнями внутри и с ошарашенными глазами увидел горящую на рассвете чешую словно жидкий метал, радужными цветами озаренную рыбу размером с мою руку по самый локоть.

− Да! Да! Да! — шептал я, боясь кричать, и изо всех сил потащил свою ловушку с добычей к берегу, сходя с ума от одной мысли. — Я смог ее поймать, завтрак, меня ждет вкуснейший завтрак! Уха! Ура-а! Ха-ха-ха-ха! Я поймал!