Механика вечности - [14]

Собеседником Миша-младший оказался скверным. Он так часто меня перебивал, что короткий рассказ превратился в эпическое повествование. В перемещения во времени Миша уверовал быстро и безоговорочно. Он видел своего двойника, и от этого никуда нельзя было деться.

– Есть предложение пожить у Люсьен, – сказал я, переходя к главному. – А я заменю тебя здесь и обеспечу алиби.

Алене я не изменял, поскольку опасался, что она рано или поздно об этом узнает. Теперь у Миши появился шанс безнаказанно вкусить греха, и он его скорее всего не упустит.

– Люсьен, конечно, давно пора проведать. Но Алену я тебе не доверю.

– Эй, да ты ревнуешь, что ли? К кому?

– Все равно. Я – это я, а ты…

– Это я. Ну и что?

– Нет, – Миша упрямо замотал головой.

– Вот, скотина! Сам собираешься к Люсьен, а Алене, выходит, даже со мной нельзя. То есть с тобой.

Я поскреб свою щетину, потом провел рукой по его щеке. Вроде, такая же.

– Давай переодеваться.

– Прямо сейчас? Лучше завтра, я с перепоя…

– Ничего, поправишься.

– А если я подцеплю чего-нибудь? – Капризно проныл Миша, и меня это взбесило.

– Ты хотел знать, что будет дальше? Слушай. В апреле Алена уйдет.

– Как уйдет? – Оторопел он.

– Насовсем.

– Врешь!

– Жалко, я паспорт не взял, там все написано.

Он отошел к окну и закурил. Представив, что сейчас творится у него в душе, я пожалел, что не сдержался.

– Не расстраивайся. Конечно, в начале было трудно. А когда смирился, вроде ничего, жить можно. Телевизором никто не достает. Сиди и пиши на здоровье. Сам себе хозяин! Захотел – пошел в магазин, убрался. Не захотел – не надо. К тому же стервой она оказалась порядочной. Угадай, что тебе достанется после раздела имущества.

– Книги, компьютер и стол.

– Точно. И тесная конура в Перово. Нормально?

Миша докурил сигарету до самого фильтра и яростно растоптал ее каблуком.

– А может, и к лучшему, – опустошенно, совсем как Мефодий, сказал он и расстегнул ветровку. – Только денег у меня с собой – ноль. Подкинешь? Я потом верну.

Мы посмотрели друг на друга и расхохотались. Истерический смех не отпускал нас несколько минут, пока не заболели легкие. Когда мы все же успокоились, утерли слезы и просморкались, то ощутили себя теми, кем являлись по сути: больше, чем близнецами, больше, чем единомышленниками. Мы были единой личностью.

Миша первым раскинул руки, и мы обнялись. Я устыдился, что не рассказал ему всей правды, включая и того, в каком виде он застанет Люсьен. Я был достаточно брезглив, чтобы позариться на чересчур доступное тело, и Мишу-младшего ожидал неприятный сюрприз. Мысль о том, что я обманываю самого близкого человека, больно резанула по совести, однако от нового порыва откровения я удержался. Все, что хорошо для меня, полезно и для него.

Мы принялись торопливо раздеваться, вешая одежду на перила.

– Трусы тоже снимай, – распорядился я. – И носки. У разведчиков мелочей не бывает.

– Может, не надо? Когда ты мне позвонил, я так переполошился, что одел все вчерашнее.

– Ничего, у меня тоже не фиалки, – хохотнул я, показывая свой, еще не хрустящий, но уже не далекий от этого носок. – У Люсьен спал, не раздеваясь, так что извини.

– Ты ее не…

– Да все разговоры, – буркнул я, проклиная свой длинный язык. – Но она готова, никаких проблем.

Мы разделись догола, и некоторое время стояли друг напротив друга, переминаясь на ледяном полу. За пять лет мое тело почти не изменилось. Если я чем-то и отличался от Миши, то лишь в лучшую сторону. Живот стал поменьше, ноги постройнели, задница перестала быть рыхлой и складчатой, как у младенца.

– Все, надо спортом заниматься, – решил он.

– Такого за тобой не помню. Лучше кури поменьше, а то меня кашель по утрам замучил.

Миша с трудом натянул мои джинсы с небольшой пачкой денег в кармане, а я облачился в просторные брюки, скупо брякнувшие несколькими монетками. Себе я оставил лишь машинку, тетрадь, ключи от квартиры в Перово и дискеты.

– Ну и правильно, – сказал Миша.

– Ты о чем?

– О твоей нынешней работе. Я о ней давно мечтал, только боялся.

Ах вот как. Он решил, что я теперь секретный агент.

– Понимаю, служба. Не волнуйся, никто не узнает, – заверил Миша. – Но мог бы и сразу сказать, мы же все-таки… Если нужно – я всегда пожалуйста. А ты молодец, – добавил он с уважением.

– Спасибо, – сурово произнес я, делая лицо мужественным и честным.

– Волосы! – Спохватился он. – Они у тебя короткие, а я уже месяц до парикмахерской не дойду. Вдруг Алена заметит?

– Вряд ли. Лучше расскажи ваши последние новости. У кого были, о чем говорили, кто с кем поссорился. Я уж забыл все.

Он посвятил меня в свежие семейные тайны, и я еще раз убедился, что моя жизнь с Аленой была наполнена трясиной мелочной суеты. Споры о том, какую ей одеть юбку, скандалы из-за того, какой варить суп, а за всем этим – глухая, ватная пустота. Был ли я с Аленой счастлив? Или, потеряв ее, я приобрел что-то гораздо большее?

Мы выкурили по последней и вновь обнялись.

– Ну, тебе вниз, мне наверх. Купи Люсьен пива, она тоже страдает. Водки не забудь пару бутылок. Лучше пять, чтоб завтра не бегать, вдруг засветишься где-нибудь? Только сразу все не отдавай, она меры не знает. Еды захвати, у Люсьен покати шаром. И для сестренки ее чего-нибудь, мандаринов, что ли.