Механическое стаккато - [63]

— Тот длинный малый? Ну, если он согласиться тебе помочь, то может, письмо напишешь ты сама? — док стянул маску с лица, зевнул. — А как твой разговор с Нольвенном? Вы ведь говорили?

— Он может быть причастным, а может, и нет, — ответила Бекка, закуривая. — Но мне он показался приятным. В любом случае, кажется, я наладила с ним контакт.

Бекка задумалась. Не стоило просить Бернардта заняться Томом, глупо вообще давать ему поручение. Клубы, ужины, высший свет наглядно демонстрировали, насколько разнились ее мир и мир доктора.

— Не знаю, как вытащить на чистую воду доктора Бернса, но его семья ведь сама за нас крепко взялась. Послезавтра в опере попробуем найти контакт с другими учеными, — предложила она, выпуская белый дым.

— Ну-ну, с Кингсли, наверное, будет больше всего проблем, он не показался мне ни особо дружелюбным, ни разговорчивым… — Бернардт посмотрел на женщину:

— Ну, ладно, я же вижу, ты недовольна мной в чем-то. Говори.

Нервное напряжение развивало в Бернардте интуицию лучше, чем любые другие испытания. Бекка удивленно посмотрела на доктора:

— Ты чего? Все, что сейчас есть, куда лучше того, что когда-либо было со мной. Я не имею права быть тобой недовольной. Просто я ужасно нервничаю, я бы не хотела подводить тебя.

— Ну не ангел ли мне достался… — ухмыльнулся Бернардт и доказал свои слова горячими объятиями.

В конце концов, когда они доехали, поцелуи пришлось прекратить, да и с юбками в узком пространстве кареты возникли технические проблемы, но в целом…

— Посоветуй, что мне делать с этой Агнессой, я умею отбиваться только от тех, с кем не боюсь испортить отношения, — попросил Бернардт, когда они поднялись в квартиру. — А нормальные девицы из богатых семей мне и вовсе раньше не пытались вешаться на шею.

— Мне сложно советовать. Хочется сказать: 'Пошли эту девицу подальше', но я должна сказать, что стоит поиграть. Иначе мы просто не поймем, во что играет она, — Ребекка поставила зонтик в корзину, откинула шляпку на столик, чувствуя, насколько ее вымотал вечер.

За несколько дней она успела не только привыкнуть к этим комнатам, но и полюбить их. Большой чужой коттедж виделся каким-то другим враждебным миром.

— А какие девицы на тебя вешались, Бернардт? Про безумных я уже слышала.

— О, ну исключая тот факт, что Томас пытается просватать за меня всех особ, которые претендуют на его свободу… — доктор задумался, — Почему-то мой внутренний голос говорит: когда женщина спрашивает о других девушках, на самом деле она не хочет слышать ни об одной из них… По крайней мере, ничего хорошего. Бернардт налил яблочного бренди, покатал в стакане и залпом опрокинул в себя, только потом принялся снимать верхнюю одежду:

— Безумных я не считаю. Иглы, электрошок, связывание и обливание водой, заворачивание в ледяные полотенца — то, что все еще почитают у нас способами лечения.

— Ужас, — Бекка передернула плечами, услышав список процедур, вспомнила, как боялась подобного, когда ее устроили в лечебницу. — Если я что-то спрашиваю, значит, хочу знать ответ. Наверно, мне не хватает женских качеств, — она тоже не торопясь раздевалась, скинув одежду, сходила включить воду в ванной. Бекка тогда, в операционной, открыла Бернардту всю нелицеприятную правду о себе, и если это его не смущало, стоило задуматься о том, насколько ему интересна она сама. — Первый пойдешь в ванну?

— Позже. Для меня подобный маскарад был сегодня впервые, еще не отошел, — Бернардт опустился в кресло. — Если считать тех девушек, с которыми у меня были серьезные отношения до тебя, то их было пятеро. Дороти — мы не сошлись с ее матерью, о которой я к концу наших отношений знал больше, чем о самой Дороти. Второй была Алисия Кросс, дочь профессора, который пытался разгромить мою диссертацию на мелкие бесполезные фразы, не представляющие никакого интереса ни для науки, ни для кого вообще. Он был так убедителен, что доказал своей дочери, насколько я жалок и ничтожен, и она меня бросила. Третья, Марта. Ну, пять лет встреч. Она была вдовой одного офицера. Кроме страстных ночей, у нас не было общих интересов. Затем была Ангелика, три свидания, безумная ночь, похмелье, безумная ночь, похмелье, похмелье, безумная ночь, прости за все, я уезжаю в другую страну… Ну и Клара была последней. Мы просто разошлись.

— Хм, а я-то в клинике думала, что ты годишься не больше, чем на походы в технические музеи, — Бекка улыбнулась, а потом выдала фразу, абсолютно не свойственную ей. — Но ты бы меньше пил, док. И покуривал тоже, а то хождения только по музеям могут стать реальностью.

Женщина накинула халат, вода в ванной набиралась не очень быстро.

— Но я даже немного завидую тебе. Влюбляться — это прекрасно, хоть и не из моего мира, — призналась она.

— Твоя фраза сейчас была чертовски жестока. Ты ранила меня в самое сердце, — Бернардт рассмеялся, хотя и грустно. — Знаешь ли, это все мои отношения за всю мою жизнь, а все, что ты можешь сказать — это советы по поводу здорового образа жизни?

— А что я могу сказать, Бернардт? — Бекка села в соседнее кресло, повертела в руках пояс халата. — Мне кажется, что все, что я знаю об отношениях на собственном опыте, это только безысходность, отвращение да наркотический угар. Я никогда не влюблялась, даже не мечтала, для этого у меня просто не хватало времени. Думала, разве найдется тот, кто будет меня любить взаимно, кто не обманет? А сейчас понимаю, что для того, чтобы отдавать то, что идет от души, не нужно ждать ответного. И я знаю, что в конце этой истории, обязательно придет момент, когда ты услышишь что-то вроде: 'Мистер Штейн, приходите к нам на ужин, только прошу не таить обиды, приходите один, без вашей спутницы', или того хуже, вообще не позовут ни в один приличный дом. А я не смогу этого допустить.