Механический принц - [6]

— Ричард и Элизабет Грей были тщательно исследованы, — сказал Инквизитор. — Нет никаких доказательств того, что они не были людьми. К тому же мальчик, ее брат — человек. Вполне возможно, что, как и намекнул Мортмэйн, отец девочки демон, но если это так, встает вопрос об отсутствии отметки колдуньи.

— И что самое любопытное в тебе, включая и твою силу, — сказал Консул, посмотрев на Тессу глазами спокойного бледно-голубого цвета. — Ты не имеешь представление о пределах своих возможностей и о том, что они собой представляют? Испытывала ли ты их на вещах Мортмэйна? Чтобы убедиться, что ты сможешь получить доступ к его воспоминаниям и мыслям?

— Да, я… пробовала. С пуговицей, которую он обронил. Это должно было сработать.

— Но?

Она покачала головой.

— Я не смогла сделать это. В ней не было искры, не было… не было жизни. Не было ничего, с чем я могла бы установить связь.

— Удобно, — пробормотал Бенедикт, слишком тихо, чтобы быть услышанным, но Тесса услышала это и покраснела.

Консул указал рукой, что она может занять свое место. Она бросила взгляд на лицо Бенедикта Лайтвуда, пока усаживалась на место; его губы были сжаты в тонкую линию, он был разъярен. Она удивилась, что она могла сказать такого, что так разозлило его.

— И никто не видел и не скрывает Мортмэйна… с пор его ссоры с Мисс Грей в Храме, — продолжил Консул, когда Тесса заняла свое место. Инквизитор перевернул несколько документов, которые были сложены на кафедре. — Его дома обыскали и обнаружили, что они были полностью отчищены от его вещей. Его склады были обысканы с теми же результатами. Даже наши друзья из Скотланд-Ярда провели расследование. Он просто исчез. В буквальном смысле, так наш юный друг Уильям Херондэйл говорит нам. — Уилл улыбнулся блистательно, как будто его похвалили, однако Тесса, видя злобу под улыбкой, подумала о свете, вспыхивающем на режущем крае бритвы. — Мое предложение, — сказал Консул, — Шарлотта и Генри Бранвелл будут под надзором, и в течение следующих трех месяцев их официальные действия, предпринятые от имени Конклава, будут в обязательном порядке проходить через меня для одобрения прежде…

— Милорд Консул. — Сказал из толпы твердый и ясный голос. Головы повернулись; Тесса почувствовала, что это — кто-то прерывает Консула в середине речи — случается не часто. — Если мне будет позволено сказать.

Брови Консула поднялись.

— Бенедикт Лайтвуд, — сказал он. — У тебя был шанс высказаться ранее, в ходе свидетельских показаний.

— Я считаю, что нет доказательств данным свидетельским показаниям, — сказал Бенедикт Лайтвуд. Его клювообразный острый профиль выглядел еще более острым в ведьмином свете. — Я не согласен с вашим предложением.

Консул наклонился к кафедре. Он был большим мужчиной, толстошеим, с впалой грудью, и его крупные руки выглядели так, как будто он мог легко охватить шею Бенедикта одной рукой. Скорее Тесса желала, чтобы он захотел это сделать. Из того, что она узнала о Бенедикте Лайтвуде, он не нравился ей.

— И почему это?

— Я думаю, что вы позволили вашей долгой дружбе с семьей Фэирчайлд сделать вас слепым к недостатками Шарлотты, как главы Института, — сказал Бенедикт, и по комнате прокатился вздох. — Грубые ошибки, совершенные в ночь пятого июля, сделали больше, чем просто смутили Конклав и потеряли Шкатулку. Мы нанесли повреждение нашим отношениям с Лондонской Нечистью из-за бесполезной атаки де Куинси.

— Там уже был целый ряд жалоб, поданных на возмещение ущерба, — прогрохотал Консул. — Но те, будут рассматриваться так, как Закон считает нужным. Возмещение ущерба на самом деле не ваша забота, Бенедикт…

— И, — Бенедикт продолжил, его голос повысился, — хуже всего то, что она позволила опасному преступнику, планирующему навредить и вывести из строя Сумеречных охотников, сбежать, и мы понятия не имеем, где он может быть. Равно как и ответственность за поиск его ложится туда, где она должна быть, на плечи тех, кто его упустил!

Его голос поднимался. В действительности, вся комната потонула в шуме; Шарлотта выглядела встревоженной, Генри сконфуженным, а Уилл разъяренным. Консул, чьи глаза тревожно потемнели, когда Бенедикт упомянул Фэирчайлдов — они, должно быть, семья Шарлотты, поняла Тесса — молчал, пока шум не утих. Только тогда он заговорил:

— Твоя враждебность к лидеру твоего Анклава не делает тебе чести, Бенедикт.

— Приношу свои извинения, Консул. Я не верю, что сохранение Шарлотты Бранвелл, как главы Института — так как мы все знаем, что участие Генри Бранвелла является номинальным по большей части — в интересах Конклава. Я верю, что женщина не может управлять Институтом; женщины думают не с логикой и предусмотрительностью, а эмоциями сердца. У меня нет сомнений, что Шарлотта хорошая и достойная женщина, но мужчина не был бы одурачен таким неубедительным шпионом, как Натаниэль Грей…

— Я был одурачен. — Уилл вскочил на ноги и повернулся, сверкая глазами. — Мы все были. Что за инсинуации вы придумаете обо мне и Джеме, и Генри, Мистер Лайтвуд?

— Ты и Джем дети, — сказал Бенедикт резко. — А Генри ничего не видит дальше своего рабочего стола.