Механические птицы не поют - [5]

Ненависть Зэлы вызывала первая. А именно то, что многие из кукол герра Хагана, бывшего не только совладельцем фирмы, но и художником, имели облик несовершеннолетних девочек. Уолтеру тоже претила сама мысль о подобном, но он утешал себя тем, что тем, кто испытывает такие чувства, лучше удовлетворять их с бездушными «пташками», а не с живыми людьми. Если уж они по какой-то причине до сих пор не болтаются в петле.

Зэла подобных утешений не находила.

— Интересно, кому это он так насолил, что для него наняли Полуночницу. Удовольствие-то не из дешевых.

— Понятия не имею, только я бы ему сбор организовала на компенсацию расходов. Ну-ка, подлей мне еще кофе.

— А откуда они вообще знают, что это Полуночница? Они вообще-то работают без свидетелей, — усомнился Уолтер, наливая кофе в новую чашку.

— Девочка видела. Дочка Хагана. Говорит, черная тень, представилась Мальчиком-С-Фонарем.

— Ну тогда Полуночники не имеют никакого отношения к этому убийству. Разве ты не знаешь — Полуночница или не попалась бы на глаза ребенку или просто тихо придушила бы свидетеля.

— Полуночницы, наверное, разные бывают. Не знаю я, Уолтер. Надеюсь только, что на улицах станет поменьше девочек в желтых шарфах. Каждый раз смотришь — будто гимназистка идет, и все у него тоненькие, маленькие, в синих платьях… А как обернется… а, пошло оно все.

Зэла залпом выпила обжигающий кофе и собиралась с размаха поставить кружку на стойку. Уолтер успел подставить под кружку ладонь и улыбнулся Зэле:

— Милая, ты перебила половину нашей посуды. Нельзя ли меньше экспрессии?

— Зануда, — беззлобно буркнула она, все же ставя чашку рядом с его рукой.

Аккуратно, не издав ни звука.

— Уолтер, нам нужен еще чай! За третий и за пятый столик, там твои соотечественники, они говорят, что здесь никто не умеет прилично заваривать!

Василика села рядом с Зэлой, поставив на стойку пустой поднос.

Уолтер улыбнулся. Женщины смотрелись вместе забавно. Зэла была черноволосой, с обветренным красно-медным лицом, высокими скулами и раскосыми глазами, отличающими коренных жителей Континента. А Василика — бледная, веснушчатая рыжеволосая простушка, моложе Зэлы лет на десять. Рядом они напоминали осеннюю белку и угольную кошку.

Уолтер как-то видел такого зверя, крупнее льва в полтора раза, с черной, смолянисто поблескивающей шерстью.

— Мои соотечественники очень любят говорить, что чай, который они пьют где-то, кроме Альбиона, вовсе не чай, а помои, которыми они постеснялись бы пачкать свой фарфор, — Уолтер выдвинул один из ящиков под стойкой и достал оттуда мешочек из небеленого полотна. — Но каково было бы их удивление, если бы они узнали, что тот чай, что везут клиперы из колоний, на самом деле — пыль, которую нельзя заваривать без горьких цитрусовых корок? Есть всего четыре клипера, которые возят на Альбион настоящий чай. И все они ходят только в Гунхэго.

Он надел толстые стеганые перчатки и снял со второй печки большой медный чайник. Ополоснул кипятком два фарфоровых чайника и вылил воду прямо на пол. Она быстро ушла сквозь доски.

— Но у нас нет чая из Гунхэго, у нас вообще не чай, это местная трава, которая напоминает его по цвету и запаху, — расстроенно отозвалась Василика.

— В этом-то и прелесть. Вот, отнеси им, милая, и посмотрим, хватит ли им снобизма возмущаться, — улыбнулся ей Уолтер, ставя два чайника и несколько чашек на поднос.

— Ты кем был на Альбионе, счетоводом в какой-нибудь чайной конторке? Какие лекции, — скривилась Зэла.

Уолтер, пожав плечами, поставил в песок еще одну джезву.

— Ты давно видела Мию? — как бы невзначай спросил он.

— А, ты все со своей скрипачкой. Да, Хенрик что-то говорил о том, что пригласил ее в конце недели. А что, птенчик, ты уже охрип отдуваться один? Пальчики холеные от гитары болят? — хохотнула она.

— Ты жестокая женщина, Зэла.

— А как же райская птичка в цветущих лепестках персика?

— Разве птички не бывают жестокими? — улыбнулся Уолтер, разливая кофе по чашкам.

…

Хенрик пришел только к обеду. За это время Уолтер уже успел погасить обе печки и начать наливать пиво вместо кофе.

Хозяин паба «У Мадлен» с трудом протискивался в двери собственного заведения. Это был огненно-рыжий мужчина огромного роста. Кажется, он разменял уже шестой десяток, но возраст лишь начертил на его лице лишние морщины и запутал серебристые нити в волосах и бороде. Взгляд его медово-желтых глаз не потерял своей проницательности, зато обрел насмешливые искорки, свойственные тем, чья судьба складывалась нелегко.

Паб «У Мадлен» пользовался репутацией места, где можно останавливаться кому угодно, включая семьи с детьми и путешествующих в одиночестве женщин. Таким паб часто советовали прямо на пристани. Хенрик, хотя и был не молод, к тому же в одном из давних морских сражений потерял ногу, не позволял в своем заведении драк и дебошей. Правда, иногда они все же происходили, особенно в его отсутствие. С тех пор, как в паб устроился работать Уолтер, это стало его проблемой. Он был не против.

Когда-то он был бретером не из последних, и умел не только стрелять и фехтовать. Каждый раз, вспоминая, какими словами отзывался об этом его отец, Уолтер только горько усмехался.