Мегрэ в тревоге - [15]

На этот раз заговорил следователь, по-прежнему держась рукой за подбородок и, судя по внешнему виду, весьма довольный собой:

— Я тоже подумал об этом. Возможно, это какой-то симптом, но нельзя исключать и случайность. Я стремлюсь обнаружить хоть какую-то логику, определяющую поступки и поведение незнакомца. Стоит нам ее выявить — и до его задержания рукой подать.

Он говорил «нам», как если бы само собой разумелось, что он тоже участвует в расследовании. Шабо не воспротивился этому.

— Поэтому-то вы и гуляли вчера вечером? — спросил комиссар.

Ален Верну вздрогнул и слегка покраснел.

— Отчасти. Я действительно направлялся к другу, но признаю, что вот уже три дня, как брожу по улицам столь часто, как могу, изучая поведение прохожих. Город наш небольшой. Вполне правдоподобно, что убийца не ушел в подполье и не избегает появляться на людях. Как и все, ходит по тротуарам, даже пропускает рюмку-другую в кафе.

— Вы полагаете, что сумеете распознать его, если встретите?

— Возможно, и так.

— Считаю, что Ален может оказаться нам полезным, — тихо произнес несколько сконфуженный Шабо. — То, что он высказал здесь сегодня утром, представляется мне вполне разумным.

Доктор встал. В этот момент в коридоре послышался шум, в дверь постучали, и в проем просунулась голова инспектора Шабирона.

— Ах, вы не один? — сказал он, глядя при этом не на Мегрэ, а на Алена Верну, чье присутствие здесь, видимо, представлялось ему неуместным.

— В чем дело, инспектор?

— Я тут привел одного, хотел, чтобы вы его порасспросили.

Доктор заявил:

— Я ухожу.

Его не удерживали. Пока он покидал помещение, Шабирон не без горечи бросил Мегрэ:

— Ну что, патрон, похоже, вы все же встряли в это дело?

— Это газета так утверждает.

— Вполне может статься, что расследование не займет много времени. Допускаю даже, что оно завершится через несколько минут. Так я приглашаю своего свидетеля, господин следователь? — И, повернувшись в сторону полусумрачного коридора, рявкнул: — Проходи! И не бойся.

Чей-то голос откликнулся:

— А мне ничуть и не страшно.

В кабинет вошел низенький человечек, худой, с бледным лицом и жгучими глазами, одетый в костюм цвета морской волны.

Шабирон представил его:

— Эмиль Шалю, преподаватель в школе для мальчиков. Садись, Шалю.

Шабирон был из тех полицейских, кто обращается на «ты» равно как к обвиняемым, так и к свидетелям, будучи уверенным в том, что это производит на них впечатление.

— Этой ночью, — начал он, — я принялся опрашивать жителей улицы, на которой убили Гобийяра. Не исключаю, будут утверждать, что это, мол, рутина… — Шабирон покосился на Мегрэ, словно комиссар был личным врагом рутины. — Случается, однако, что она оказывается полезной. Улица эта не длинная. Нынешним утром я ранехонько продолжил ее прочесывать. Эмиль Шалю живет в тридцати метрах от того места, где было совершено преступление, на третьем этаже дома, в котором первый и второй заняты под офисы. Давай, Шалю, выкладывай.

Тот только и ждал момента, когда смог бы начать говорить, хотя явно не питал никаких симпатий к следователю. А посему повернулся в сторону Мегрэ:

— Я услышал шум на тротуаре, похожий на топанье на месте.

— Во сколько?

— Чуть позже десяти вечера.

— Дальше.

— Шаги удалились.

— В каком направлении?

Следователь задавал вопросы, но каждый раз посматривал на Мегрэ, как бы желая передать слово ему.

— В сторону улицы Репюблик.

— Шаги ускоренные?

— Нет, нормальные.

— Мужские?

— Наверняка.

У Шабо был вид человека, расценившего, что это не столь уж и знаменательное открытие, но инспектор вмешался:

— Дождитесь продолжения. Скажи им, что было потом, Шалю.

— Прошло несколько минут, и также со стороны улицы Репюблик в улицу втянулась группа людей. Они сгрудились на тротуаре, громко между собой переговариваясь. Я услышал, как произнесли слова — сначала «доктор», затем «комиссар полиции», — поднялся, чтобы выглянуть в окно и выяснить, что случилось.

Шабирон ликовал:

— Вы понимаете, господин следователь? Шалю услышал шарканье ног. Только что он мне уточнил, что при этом был и другой звук — мягкий, схожий с тем, что возникает, когда на тротуар падает тело. Ну-ка повтори, Шалю.

— Все правильно.

— Почти сразу же после этого кто-то двинулся в сторону улицы Репюблик, где расположено кафе «У почты». У меня есть и другие свидетели, ожидающие в приемной, все они посетители заведения, находившиеся там в тот момент. Было десять минут одиннадцатого, когда туда ворвался доктор Верну и молча направился к телефонной кабине. Он с кем-то переговорил, вышел и, завидя доктора Жюсьё, игравшего в карты, что-то шепнул тому на ухо. Жюсьё, обращаясь к посетителям, громко воскликнул, что совершено преступление, и все выбежали на улицу.

Мегрэ наблюдал за своим другом Шабо, его лицо окаменело.

— Вы схватываете, что это означает? — продолжал инспектор с какой-то агрессивной радостью, как если бы он кому-то персонально мстил. — По словам доктора Верну, тот увидел на тротуаре почти уже остывшее тело и бросился в кафе «У почты» с намерением оповестить полицию. Если бы все так и происходило, шаги с улицы послышались бы дважды, и Шалю, не смыкавший глаз, отметил бы это. Шалю не состоит на криминальном учете. Он уважаемый учитель. И не имеет причин выдумывать небылицы.