Мегрэ расставляет ловушку - [21]

Конечно, все это было ни к чему. Такие убийцы редко защищаются, еще реже — с оружием в руках.

— Я пойду с вами?

Мегрэ утвердительно кивнул, и они вдвоем вошли к консьержке. Ее комната была выдержана в стиле буржуа, с маленькой гостиной, отделенной красной велюровой занавеской от кухни. Консьержка лет пятидесяти оказалась спокойной и улыбчивой женщиной.

— Что вам угодно, господа?

— Монсин, пожалуйста.

— Второй этаж, налево.

— Вы не знаете, он у себя?

— Возможно. Я не видела, чтобы он уходил.

— Мадам Монсин тоже дома?

— С полчаса назад она вернулась с прогулки.

Мегрэ никак не мог отделаться от мыслей о беседе с профессором Тиссо у Пардона. Дом был тихий, комфортабельный. Вид этого старомодного, построенного в стиле середины прошлого века здания, внушал доверие. Они могли бы воспользоваться хорошо смазанным с блестящими медными частями лифтом, но предпочли подняться по лестнице, застеленной темно-красным ковром.

На большинстве циновок перед дверями из темного дерева были написаны инициалы хозяев, а звонки отблескивались солнечными зайчиками. Ни звука не проходило сквозь эти толстые стены, никакого запаха из кухни не проникало на лестничную площадку. На одной из дверей висела табличка с фамилией врача — специалиста по легочным болезням.

На втором этаже, налево, на медной табличке того же формата, но с более модным шрифтом, можно было прочитать: «Марсель Монсин, архитектор-декоратор».

Мужчины переглянулись, и Лапуэнту показалось, что Мегрэ взволнован не меньше его. Комиссар протянул руку и позвонил. Время тянулось невероятно долго, и наконец дверь открылась. Служанка двадцати лет, в белом фартуке, удивленно посмотрела на них и спросила:

— Вам кого?

— Мосье Монсин дома?

Она озадаченно пробормотала:

— Я не знаю.

Значит, он был дома.

— Если вы подождете минутку, я пойду спрошу мадам…

Ей не было необходимости уходить. Еще молодая женщина, только что вернувшаяся с прогулки и от жары переодевшаяся в пеньюар, показалась в конце коридора:

— Кто там, Одиль?

— Два мосье желают поговорить с господином, мадам.

Запахнув полы пеньюара, она подошла, смотря прямо в лицо Мегрэ, как будто он ей напоминал кого-то.

— Что вам угодно? — спросила она.

— Ваш муж дома?

— То есть?!

— Значит, он тут.

Она слегка покраснела.

— Да. Но он спит.

— Я буду весьма обязан, если вы его разбудите.

Еще колеблясь, она пробормотала:

— Извините, с кем имею честь?

— Уголовная полиция.

— Комиссар Мегрэ, не так ли? Мне показалось, что я вас узнала…

Мегрэ был уже в прихожей.

— Идите, разбудите своего мужа. Я думаю, что он пришел поздно прошлой ночью?

— Что вы хотите сказать?

— Это у него привычка такая: спать после одиннадцати утра?

Она улыбнулась.

— Это часто с ним бывает. Он любит работать вечером, иногда даже ночью. Он гений, художник.

— Он не уходил прошедшей ночью?

— Нет, насколько я знаю. Подождите в гостиной, я пойду, разбужу его.

Мадам открыла дверь в комнату, обставленную с неожиданной в этом старом доме современностью. Она не была броской или кричащей, и Мегрэ отметил, что он смог бы жить в такой обстановке. Единственное, что ему не понравилось, — это картины на стенах, содержание которых он не понял.

Лапуэнт внимательно наблюдал за входной дверью. Впрочем, это было лишним: к этому времени все входы и выходы были тщательно блокированы полицией.

Молодая женщина, удалившаяся всего на две-три минуты, появилась вновь, уже причесанная.

— Он сейчас будет. У Марселя странная привычка, над которой я иногда подшучиваю: он стыдится показываться перед гостями в неглиже…

— Вы спите в разных комнатах?

Она слегка вздрогнула и ответила непринужденным тоном:

— Как и большинство супружеских пар, не так ли?

Разве это не было чуть ли не правилом для людей подобной категории? То, что они спали в разных комнатах, еще ни о чем не говорило. Комиссар лишь пытался определить, не играла ли она какую-то роль в этом деле, догадывалась ли она о чем-либо или, наоборот, задавала себе вопрос, что побудило комиссара Мегрэ прийти к ее мужу.

— Ваш муж работает в этой комнате?

— Да.

Она открыла боковую дверь в довольно просторный кабинет, окна которого выходили на бульвар Сен-Жермен. Мегрэ заметил там доски для рисунков, рулоны бумаги, разложенные или свернутые макеты странного вида, похожие на театральные декорации.

— Он много работает?

— Даже слишком, что вредно для здоровья. А оно у него никогда не было крепким. В это время года мы должны были поехать в горы, как и в прошлые годы, но он получил заказ и не смог взять отпуск.

Мегрэ редко приходилось встречать такую спокойную, уравновешенную женщину. Разве не должна была она встревожиться, зная из газет об убийце с Монмартра и что Мегрэ ведет расследование этого дела, увидев комиссара в их доме? Но она лишь с любопытством наблюдала за столь известным человеком, сохраняя невозмутимый вид.

— Я пойду посмотрю, готов ли он.

Мегрэ, удобно расположившись в кресле, набил трубку, медленно раскурил ее и переглянулся с Лапуэнтом, которому не сиделось на месте.

Когда дверь, за которой скрылась мадам Монсин, вновь открылась, в комнате появился мужчина, казавшийся таким молодым, что можно было подумать, что произошла ошибка.