Мегрэ и убийца - [34]

— Не так уж он молод. Ему лет тридцать.

— Вы его арестовали?

— Еще нет.

— Где он живет?

— Я не знаю ни его фамилии, ни адреса. Если я опубликую этот снимок, люди, которые видятся с ним ежедневно, — коллеги, привратница, кто-нибудь еще, — узнают его и не замедлят мне сообщить.

— Почему же вы этого не делаете?

— Этот вопрос беспокоит и меня; сам убийца вторично задал мне его сегодня утром.

— Он звонил вам и раньше?

— Да, в субботу.

— Вы отдаете себе отчет, комиссар, в ответственности, которую на себя берете? К тому же, косвенно, ее несу и я, раз увидел его фотографию. Не нравится мне это…

— Мне тоже. Но только если я поспешу, он скорее всего не даст себя арестовать и покончит с собой.

— Опасаетесь самоубийства?

— Терять ему особенно нечего, как по-вашему?

— Задерживают сотни преступников, а тех, что покушаются на свою жизнь, можно сосчитать по пальцам.

— А если он все-таки относится к последним?

— В газеты он еще что-нибудь писал?

— Вчера вечером или ночью в почтовый ящик одной из редакций бросили письмо.

— Мне кажется, эта мания достаточно изучена. Насколько я помню лекции по криминологии, так обычно поступают параноики.

— По мнению психиатров, да.

— Вы с ними не согласны?

— У меня недостаточно знаний, чтобы спорить с ними. Единственная разница между ними и мной заключается в том, что я не делю людей на категории.

— Но ведь это необходимо.

— Необходимо для чего?

— Чтобы судить их, например.

— Судить — не моя задача.

— Не зря меня предупреждали, что у вас трудный характер. — Следователь произнес это с легкой улыбкой, хотя в душе вовсе не улыбался. — Хотите сделку? Сегодня понедельник… Скажем, в среду, в это же время…

— Слушаю вас.

— Если к этому времени он не будет за решеткой, вы разошлете снимки в газеты.

— Вы в самом деле на этом настаиваете?

— Я предоставляю вам отсрочку, которую считаю достаточной.

— Благодарю вас.

Мегрэ спустился на свой этаж и открыл дверь в инспекторскую. В действительности никто из инспекторов ему особенно не был нужен.

— Зайди-ка, Жанвье.

В кабинете было душно, и комиссар открыл окно; в помещение ворвался уличный шум. Мегрэ сел и выбрал изогнутую трубку, которую курил реже других.

— Ничего нового?

— Ничего, шеф.

— Садись.

Следователь ничего не понял. Для него преступник определялся той или иной статьей уголовного кодекса.

Мегрэ иногда требовалось также порассуждать вслух.

— Он опять звонил.

— Он еще не решился прийти с повинной?

— Хочет, но пока колеблется, как перед прыжком в ледяную воду.

— Он, наверное, вам доверяет?

— Надеюсь. Но он знает, что я тут не один. Я сейчас был наверху… Когда его начнет допрашивать следователь, наш убийца, увы, отдаст себе отчет в реальном положении дел. Я узнал о нем еще кое-что. Он из провинциального городка, из какого — предпочел умолчать. Это означает, что городок очень маленький — там мы легко напали бы на его след. Его отец — главный бухгалтер, доверенное лицо, как он сам, не без горечи, выразился.

— Понимаю.

— Из него хотели сделать адвоката или врача. Но продолжать учение у него не хватило мужества. Не захотел он и поступать на предприятие, где работает отец. Ничего в этом оригинального нет — я так ему и сказал. Работает в конторе. Живет один. У него есть причина, по которой он не женат.

— Он сказал, какая?

— Нет, но я, кажется, понял.

Эту тему Мегрэ развивать не стал.

— Я могу только ждать. Завтра мне, конечно, напомнят… В среду днем придется послать его снимки в газеты.

— Почему?

— Ультиматум следователя. По его словам, он не может взять на себя ответственность и подождать еще.

— Вы надеетесь, что…

Зазвонил телефон.

— Ваш анонимный собеседник, господин комиссар.

— Алло! Господин Мегрэ?.. Прошу извинить, что я утром повесил трубку. Бывают моменты, когда я говорю себе, что все это лишено всякого смысла. Я как муха, которая бьется о стекло, пытаясь выбраться из комнаты.

— Вы не в конторе?

— Я пошел туда. Был полон самых добрых намерений. Мне дали срочное дело. Я открыл его и прочел первые строчки, а потом спросил себя, что я тут делаю… Меня охватила какая-то паника; я сказал, что мне нужно в туалет, и вышел в коридор. На ходу едва успел захватить плащ и шляпу. Боялся, что меня задержат, словно кто-то охотится за мной.

В самом начале разговора Мегрэ дал Жанвье знак, чтобы тот снял вторую трубку.

— В каком районе города вы находитесь?

— На Больших Бульварах. Я уже больше часа брожу в толпе. Иногда злюсь на вас, подозреваю, что вы нарочно лишаете меня рассудка, постепенно доводя до такого состояния, что мне остается одно — прийти с повинной.

— Вы выпили?

— Откуда вы знаете? — Незнакомец говорил все более пылко. — Я выпил несколько рюмок коньяка.

— Вообще-то вы ведь не пьете?

— Только стакан вина за едой, изредка аперитив.

— Курите?

— Нет.

— Что вы сейчас собираетесь делать?

— Не знаю… Ничего… Ходить… Может быть, посидеть в кафе и почитать газеты.

— Больше писем не посылали?

— Нет. Возможно, одно еще напишу, но мне мало что осталось сказать.

— Вы живете в меблированной квартире?

— У меня там своя мебель, есть кухонька и ванная.

— Готовите сами?

— Только вечером.

— Но несколько дней уже не готовите?

— Верно. Возвращаюсь к себе как можно позже. Почему вы задаете мне такие банальные вопросы?