Мегрэ и мертвец - [11]

Мегрэ вздохнул, снова набил трубку, взглянул на часы. Начало первого… Вчера, почти в это же время, незнакомец под плеск фонтанов пересекал Вогезскую площадь.

Комиссар распахнул низенькую дверь, ведущую из уголовной полиции во Дворец правосудия. В коридоре большими черными птицами порхали мантии адвокатов.

— Навестим старого павиана, — пробурчал Мегрэ, не выносивший Комельо. Он предвидел, что тот встретит его ледяной фразой, казавшейся следователю самым язвительным из всех мыслимых упреков: «Я ждал вас, господин комиссар…» С него станется сказать и похлеще:

«Я заждался вас…» Впрочем, комиссар плевать на это хотел. С половины третьего ночи он жил только мыслью о своем мертвеце.

Глава 3

— Счастлив, что наконец дозвонился до вас, господин комиссар.

— Поверьте, господин следователь, я — и подавно.

Г-жа Мегрэ вскинула голову. Ей всегда становилось не по себе, когда муж начинал говорить таким мирным и благостным голосом, а уж если он выбирал подобный тон с ней самой, она настолько терялась, что ее тут же бросало в слезы.

— Я пять раз звонил вам на службу.

— А меня все не было! — сокрушенно поддакнул Мегрэ.

Жена знаком показала ему: не забывай, что говоришь с судебным следователем, шурин которого вдобавок несколько раз был министром.

— Мне ответили только, что вы больны.

— Люди всегда преувеличивают. Просто немного прихворнул — простуда. Да и то не уверен, что серьезная.

Вероятно, в игривое настроение Мегрэ приводило то обстоятельство, что он дома, в пижаме, теплом халате, шлепанцах и удобно устроился в кресле.

— Меня удивляет, почему вы не сообщили мне, кто вас замещает.

— В каком смысле?

Следователь был сух, холоден, подчеркнуто официален, в то время как голос комиссара все больше проникался доброжелательностью.

— Я имею в виду дело о трупе на площади Согласия. Надеюсь, вы не забыли о нем?

— Весь день только об этом и думаю. Минуту назад я как раз говорил жене…

Г-жа Мегрэ еще более энергичными знаками потребовала, чтобы муж не впутывал ее в эту историю. В квартирке было жарко. Мебель мореного дуба, стоявшая в столовой, красовалась там со времен женитьбы Мегрэ. Окна с тюлевыми занавесками выходили на белую стену с надписью большими черными буквами: «Лот и Пепен. Прецизионный инструмент». Вот уже тридцать лет комиссар утром и вечером видел эти буквы, а под ними ворота склада, у которых всегда стояли несколько грузовиков, и, странное дело, этот пейзаж не вызывал у Мегрэ отвращения. Напротив, доставлял ему удовольствие. Он как бы ласкал эту надпись взглядом. Потом переводил его вверх, на заднюю стену дальнего дома, где на окнах сушилось белье; на одно из них в погожие дни выставлялась красная герань.

Вероятно, это была не одна и та же герань. Но в любом случае комиссар мог бы поклясться, что, как и он сам, это г цветочный горшок находится здесь уже тридцать лет. И за все эти годы Мегрэ ни разу не видел, чтобы кто-нибудь оперся о подоконник и полил растение. В комнате, разумеется, кто-то жил, но у него и у комиссара не совпадал распорядок дня.

— Вы полагаете, господин Мегрэ, что ваши подчиненные и без вас ведут расследование с должным старанием?

— Не сомневаюсь в этом, господин Комельо. Более того, уверен. Вы не представляем себе, как удобно руководить подобным расследованием сидя дома, в тихой, хорошо натопленной комнате, вдали от всякой суеты, когда рядом с тобой только телефон да кувшин с лекарственным отваром. Открою вам маленький секрет: мне все кажется, если б не это дело, я не расхворался бы. Конечно нет: я ведь простыл на площади Согласия, где обнаружили тело, или на рассвете, когда мы после вскрытия прошлись с доктором Полем по набережным. Но я не то хочу сказать. Понимаем, не начнись расследование, моя простуда осталась бы просто насморком, на который никто не обращает внимания Следователь Комельо у себя в кабинете наверняка пожелтел, а то и позеленел, и бедная г-жа Мегрэ уже не знала, какому святому молиться. Она ведь питает такое почтение ко всякой иерархии!

— Согласитесь, что здесь, дома, где за мной ухаживает жена, мне гораздо удобней думать о расследовании и руководить им. Меня никто или почти никто не отвлекает…

— Мегрэ! — вмешалась его половина.

— Цыц!

— Вы находите нормальным, что через три дня после убийства потерпевший еще не опознан? — гнул свое следователь. — Его фотография появилась во всех газетах. Судя по тому, что вы сами мне сообщили, есть какая-то женщина…

— Да, он мне это говорил.

— Пожалуйста, не перебивайте меня. У него была, вероятно, жена, друзья. Были также соседи, домовладелец и еще Бог знает кто. Люди привыкли видеть, как он в определенное время проходит по улице. Однако никто до сих пор не явился опознать его или заявить о его исчезновении. Разумеется, бульвар Ришар-Ленуар известен далеко не каждому…

Бедный бульвар Ришар-Ленуар! Ну почему у него такая дурная репутация? Конечно, он упирается в площадь Бастилии. Конечно, он окружен густонаселенными улочками, а в квартале полно складов и мастерских. Тем не менее бульвар широк, посередине даже разбит газон. Правда, трава там растет над метро, из вентиляционных решеток которого тянет теплом и хлоркой, и через каждые две минуты при проходе поезда окрестные дома как-то странно подрагивают. Но это вопрос привычки. Сотни раз за тридцать лет друзья и коллеги находили Мегрэ квартиры в более «веселых», по их выражению, кварталах. Он ездил по адресам, бурчал: