Мэгги - [6]

Пароход был маленький, и пассажиров на нем было совсем немного. Создавалось впечатление, что многие из них не раз встречались в прежних рейсах и знали конечные пункты маршрута друг друга. Мэгги чувствовала себя среди них чужестранкой и даже затылком ощущала направление на нее любопытные взгляды. Было очевидно, что особый интерес к ее персоне объясняется просто: немолодая уже женщина в одиночестве едет на остров Матлок, романтическое пристанище юных новобрачных…

2

К вечеру, когда бледное зимнее солнце уже готовилось закатиться за горизонт, пароходик причалил к пристани, за которой далеко в небо уходили уже знакомые Мэгги скалистые горы. Одинокая фигура атлетически сложенного мужчины, стоявшего на пристани, оживилась с появлением парохода. Он приподнял широкополую шляпу и направился к причалу. Матрос сбросил старенький, видавший виды трап и, подхватив чемодан Мэгги, помог ей спуститься на берег. Остальные пассажиры высыпали на палубу и, стараясь делать это незаметно и ненавязчиво, все же с интересом следили, как встречавший Мэгги мужчина взял у матроса ее чемодан и сумку и, слегка поклонившись женщине, жестом пригласил ее к ожидавшему их неподалеку старенькому автомобилю. Из своих наблюдений пассажиры сделали вывод, что их симпатичная попутчица и в самом деле прибыла на остров одна, а с мужчиной, который ее встречал, она незнакома. Кое-кто узнал его. Это был сам Боб Уолтер, управляющий туристическим комплексом на острове.

Боб Уолтер был высокий, жилистый, уже немолодой мужчина, похожий на ковбоя, которых Мэгги запомнила из тех немногих американских фильмов, что ей довелось видеть. Глаза у него как осколки летнего неба, улыбка такая широкая и открытая, что невольно вызывала ответную симпатию. Казалось, что этот человек излучал тепло. Он еще раз дотронулся до шляпы в знак приветствия. Его самого, по-видимому, мало волновал вопрос, почему женщина приехала одна. Его дело встречать и устраивать всех, кто захотел отдохнуть на их острове. Если даже он и удивлялся, то это никак не отразилось на его загорелом лице.

— С приездом, миссис О'Нил! — приветствовал он Мэгги. — Я Боб Уолтер. Думаю, вам у нас понравится. Сейчас здесь никого нет. Зима, знаете ли, не время для свадебных путешествий. У молодых свои брачные сезоны. Вот летом все домики были нарасхват. — Он весело балагурил, то и дело касаясь свободной рукой локтя Мэгги, поддерживая ее, пока они шли по шатким мосткам, а потом пробирались по каменистой тропинке к дороге, на которой стояла машина.

Пароходик постоял еще несколько минут у пристани, но поскольку желающих ни спуститься, ни подняться на него больше не нашлось, то он и отчалил, гулко шлепая лопастями по потемневшей вечерней воде и послав на прощание пронзительный свист. Мэгги обернулась и с улыбкой помахала отъезжающим, все еще толпившимся на палубе. Они только заулыбались и замахали ей в ответ. После этого на палубе возникла одна небольшая стычка, правда, Мэгги ее уже не увидела. Какой-то шутник попытался было несколько нескромно прокомментировать эту оживившую их обыденный рейс ситуацию, но остальные пассажиры быстро пресекли его. Несмотря на грубоватую внешность, австрийцы, слава Богу, народ деликатный и не позволяют себе лезть в чужие дела. Можешь думать о других что угодно, но упаси тебя Бог злословить по их поводу в открытую. Тем более эта женщина, что только что сошла на острове, такая милая и приветливая, мало ли что ее привело на Матлок. И пароходик отправился дальше в сгущающиеся предвечерние сумерки, а Мэгги со своим спутником уже ехала по пустынной дороге под хруст дробившихся под колесами кораллов.

— А вы давно здесь? — поинтересовалась Мэгги, искоса поглядывая на своего широкоплечего спутника. — Я знала прежнего хозяина и его жену. Она была очень строгой женщиной, — добавила она шутливо, но тут же отвлеклась, с замиранием сердца погрузившись в узнавание чудесных пальмовых рощ, мимо которых они проезжали, покрытую нежнейшей легкой пеной прибрежную полоску воды…

Спутник Мэгги немного помолчал, давая ей возможность насладиться Открывшимся видом, а потом сказал:

— Роб был моим братом. К сожалению, он умер, а управление своим хозяйством завещал мне. И мне это пришлось по душе, если говорить откровенно. После войны где только меня не носило. Жил в Европе, потом махнул в Штаты, работал управляющим на ранчо в Калифорнии…

— Интересно, — сразу же откликнулась Мэгги. Она много слышала о Штатах, побывавшие там люди рассказывали о крупных фермах, которые там называются «ранчо», где, в основном, разводят крупный скот и лошадей, о прекрасных условиях, в которых там работают люди. Ни тебе опустошительных песчаных бурь, ни все пожирающих пожаров. Хотя засуха, говорят, тоже бывает. А раз так, то, конечно, есть и пожары, но, наверное, все-таки не такие жестокие, как здесь, в Австралии. Особенно, в тех местах, где Дрохеда…

— Да… — задумчиво проговорил Боб и, как будто прочитав ее мысли, добавил. — Условия, конечно, там хорошие, но… — он улыбнулся, — тем не менее австралийцев там не так уж и много. Австралийцы предпочитают свою Австралию. Здесь масштабы другие, просторно и все такое… Возьмите хотя бы меня. Я там был не на последнем счету, мне доверяли, я заработал достаточно денег, чтобы начать собственное дело, купить ранчо или что-нибудь такое, но… здесь я как будто заново родился. Жалко, конечно, что Роб умер, — закончил он неожиданно.