Мэгги и Джастина - [28]

— Конечно. Честно говоря, я давно хотела попросить тебя об этом, но из-за нашего разговора позабыла. У меня уже немного озябли ноги.

Фриц стал возиться с поленьями в камине, а Джастина, поднявшись с кресла, немного прошлась по гостиной, чтобы согреться. Заметив на диване свернувшуюся калачиком кошку, она взяла ее на руки и, поглаживая по гладкой лоснящейся шерсти, остановилась у окна.

Она смотрела на высокие арки соседних домов, где царила черная тьма. По хорошо освещенной улице еще ходили прохожие, в большинстве своем, очевидно, туристы, потому что коренные жители Лондона в такое время либо готовились к следующему рабочему дню, либо только начинали вечеринку, которая должна была продлиться до утра.

Вечерняя заря уже давно угасла, и над землей спустилось темное, покрытое мелкими точками звезд небо. Окна большинства домов напротив были ярко освещены, а кое-где за задернутыми портьерами виднелись силуэты многочисленных гостей, которые с бокалами в руках прохаживались по просторным гостиным богатых квартир. На фоне темного неба крыши соседних домов выделялись светло-серыми пятнами. Из труб в ночное небо поднимались тонкие струи дыма — очевидно, везде горели камины. Сизоватыми лентами дым поднимался в ночное небо.

Обернувшись, Джастина случайно увидела свое отражение в большом зеркале и сама поразилась происшедшей с ней перемене. Выражение лица было какое-то другое — в складке рта чувствовалась какая-то непривычная слабость и даже растерянность.

Неужели ее тревожит мысль о Констанции Шерард? Да, она талантливая актриса, у нее еще все впереди, но ведь это еще не значит, что Джастина сразу же должна ставить на себе крест. Ведь женщины должны переносить удары судьбы с достоинством и честью, думала она, а не впадать в панику при малейшем намеке на опасность. Она прекрасная актриса, у нее есть имя, ее с удовольствием возьмет к себе в постановку любой режиссер. Почему же она так нервничает?

Может быть, все дело в том, что у нее не складываются отношения с Лионом? И от этого она потеряла уверенность в себе? Может быть, она отступала и все больше падала духом из-за того, что ее семейная жизнь не складывалась? Опять не складывалась. Может быть, не стоило и возвращаться, но… уйти опять отчего-то недоставало ни упорства, ни воли. Резко обозначившиеся в уголках рта складки лучше всяких объяснений говорили о том, что она боится наступления каждого нового дня. А ведь ей так хотелось, чтобы все было наоборот.

Поначалу она думала, что все дело в том, что ее начинает покидать красота. Однако какое-то внутреннее чутье подсказывало ей, что дело не только в этом. Она не испытывала уверенности в чувствах, которые питал к ней Лион, она никак не могла понять, нужна ли ему эта любовь, или это был только необходимый шаг для того, чтобы обеспечить себе душевное спокойствие и равновесие.

Когда несколько дней назад Лион вернулся в Лондон, и она лежала в его объятиях, словно усталый ребенок, Джастина набралась смелости и решила поговорить с ним о любви. Голос ее звучал тихо и грустно.

— Ты любишь меня, Ливень?

Он посмотрел на нее с некоторым удивлением.

— Ну конечно, herzchen.

— И никогда не бросишь меня?

— А почему ты спрашиваешь? Ты же знаешь, что мне никто больше не нужен, только ты. Я ведь говорил тебе об этом уже не знаю сколько раз, но ты почему-то все время сомневаешься. У меня сердце разрывается, когда я слышу, как ты говоришь таким несчастным голосом. Кроме того, ведь это не я, а ты уже пыталась меня бросать.

Она тяжело вздохнула:

— Мы так редко бываем вместе. Я уже почти забыла о том, что моя фамилия опять Хартгейм. Ты все время в отъездах, у тебя все время важные дела. Мне даже некогда просто посмотреть тебе в глаза и убедиться в том, что между нами все по-прежнему.

Он взял ее за подбородок и поглядел ей в лицо. В глазах у Джастины стояли слезы.

— Девочка моя, — сказал Лион, — дорогая моя Джастина, мы с тобой больше никогда не расстанемся, если ты не захочешь. Просто сейчас у меня в жизни наступил довольно тяжелый период. Ты же знаешь, что кроме политики я занимаюсь и кое-каким бизнесом. Попечительские дела требуют много времени. Liebchen, пусть это не тревожит тебя. Все неприятности когда-нибудь заканчиваются, и мы снова будем вместе, так, как будто никогда и не расставались.

Она взглянула ему в лицо, и слезы ее стали медленно высыхать. Джастина улыбнулась.

— Ливень, дорогой мой Ливень, только не думай о том, что я несчастна. У меня ведь есть все, о чем я мечтала. У меня есть сцена, прекрасные роли, есть любимый и любящий муж, большой и уютный дом…

Она умолкла, и Лион нежно поцеловал ее, ощутив на губах Джастины соленый вкус слез, которые недавно катились по ее щекам. Лион обнял ее за шею. Джастина улыбалась все веселее, и он понимал, что она улыбается в предвкушении счастья и хочет, чтобы и он был счастлив. Он чувствовал, как она прижалась к нему своим мягким животом, а ее груди словно прожгли его насквозь. Она впилась губами в его рот и стала целовать его все сильнее и сильнее.

— Ведь ты не оставишь меня? — наконец оторвавшись, спросила она. — Я так хочу, чтобы мы всегда были вместе.