Мегамир - [55]

Саша лежала в трех шагах, над ней склонилось зеленое чудовище. Оно переворачивало неподвижное тело, рычало, выбирая место, неукрытое пластиковым клеем. Кирилл рванулся к ним, но упал лицом вниз. Ноги были в зеленой застывшей массе. Отчаянно рванулся, забился, начал искать нож, пальцы скользили по зеленой слизи, покрывшей его с головы до ног, и наконец сообразил, что он тоже сейчас чудовище, страхолюдина что надо.

— Дмитрий, — прохрипел он, с трудом заставляя слушаться голосовые связки. — Сбрось сок, пока не пристыл... Потом отдерешь с мясом...

— Где ты видишь мясо?

Только Саша выглядела чистенькой, как облепленное яичко. К пластику сок не прилипал, а ее лицо Дмитрий наверняка прижимал к груди, когда пролезал в галл.

— Как ты нас протащил? — спросил Кирилл виновато. — Ничего не понимаю.

— Самому бы вспомнить, — буркнул Дмитрий. Голос у него был как у рассохшегося дерева. — Наверное, на инстинктах, как у твоих муравьев. Хоть двери тут автоматически захлопываются, а то бы весь пар выпустил...

Морщась, он сдирал ленты. Кирилл поспешно обдирал нечаянно приобретенный скафандр, кожу щипало, словно сдирал ее вместе с зелеными потеками. Дмитрий шипел, ругался, наконец решил со злостью:

— Остальное пусть Кравченко. Хоть с мясом, но там анестезин и прочие чудеса медицины.

Слабый стон заставил его подпрыгнуть. Губы Саши чуть шевельнулись. Лицо его исхудало, нос заострился, как у покойника.

— Увлажняемся, — сказал Кирилл напряженно, — и делаем бросок до станции. Тут я ничего не могу, это не озеро. Кравченко должен получить ее как можно скорее.

Дмитрий, не глядя, сцапал ближайшую тлю. Увлажнив, как велел Кирилл, себя изнутри, вторую безжалостно разорвал над Сашей. Она закашлялась, лицо дернулось, словно хотела вытереть залитое сиропом лицо, но руки были скованы пластиком.

— Будем жить, — определил Дмитрий угрюмо. — Выкарабкаемся... Банька здесь, а? Только жабьего цвета. С детства жаб не люблю. От них бородавки.

Сам он стоял зеленый, в крупных бородавках засохшего сока. Воздух вокруг него ходил темными сгустками, призраки были перенасыщены влагой и сладостью. Галл был молодым, дней двадцать от роду, но стада паслись разновозрастные, двух-трех поколений. Дмитрий, судя по его лицу, начинал догадываться или постигать муравьиным инстинктом удивительное приспособление растений и тлей друг к другу. Будяк дает условия для тлей, сюда ни божьи коровки, ни златоглазки не проберутся, но зато здесь они в изоляции, молодым листикам не вредят... Да и соку пьют намного меньше: здесь и так мокро, сыро.

Если бы Мазохин не был таким твердолобым, подумал Кирилл, сам ужасаясь возникшей идее, станцию можно упрятать в такой галл! Растение давало бы защиту, сладкие соки, микроклимат, то есть все то, что пока на станции добывается с трудом, да и то чужими — из Большого Мира — усилиями. А люди бы защищали растение от врагов. Ведь даже тли не просто паразитируют, как закричал бы радетель справедливости, а в уплату снабжают ауксином — растение растет быстрее, обгоняет соседей, первым зацветает, первым засевает окрестности семенами! А остальным, опоздавшим, шиш — места уже заняты...

Кирилл тоже взял молоденькую тлю, напился. Дмитрий нежно вытирал липкий сок с Сашиного лица. Она застонала, приоткрыла глаза. Дмитрий обрадованно сказал бодрым голосом добровольца из ограниченного контингента войск в дружественной стране:

— Держись, все хорошо. Тебя починят, обещаю. Не в таких переделках бывали!

«В таких не бывали», — подумал Кирилл горько. Здесь мы влипли. По моей дурости влипли. Перегнул, дурак! Решил, что если все знакомо, то и безопасно.

— Где мы... — прошелестел слабый голос. — Здесь странно... и хорошо.

— Хорошо, — согласился Дмитрий. Он осторожно снял пузыри крови с ее губ. — Если тли сами отгрохали эту пещеру, я не удивлюсь. Конечно, разум, как говорит Кирилл, не при чем, все дело в простейших инстинктах! Но, скажу вам, инстинкты — это уже кое-что!

Кирилл показал зубы в усталой усмешке. Саша через некоторое время снова вынырнула из забытья, проговорила с закрытыми глазами:

— Ксеркса в генералы... Ногтев и то лишь полковник... Надо стукнуть куда следует...

— Спи-спи, — Дмитрий нежно погладил ее по щеке. — Кирилл, что делать дальше?

— Двинемся к станции. До нее далеко?

— С полчаса хорошего бега. Но теперь добежим. Даже если по солнцу.

Саша сказала тихим, как ветерок, голосом:

— Ребята, я ничего не слышу... Только вижу, губами шлепаете... Я оглохла?

Дмитрий показал на пластик, что прикрывал ей уши, но глаза его были встревоженными. Белые губы десантницы шевельнулись, лицо ее снова застыло. Дмитрий захлопотал вокруг, едва не квохча. Кирилл следил за тенями на зеленой стене, высвечивая путь солнца. Пробыть бы здесь еще четверть часа, добрались бы легко. Надо и рацию иметь для таких случаев... Правда, они сами спасатели. Остальных даже тли перебодают еще на выходе из станции.

На спине выступил пот, начал растекаться тончайшей пленкой. Дмитрий тоже пропитался влагой, потолстел, глаза его живо блестели.

Кирилл обвел тоскливым взглядом пещеру. Когда-то видел проект квартиры будущего, где в стенах кондиционеры, увлажнители воздуха, терморегуляторы, кормопроводы. В этой пещере это все есть, но есть и много больше. Тли — существа нежнейшие, быстро погибают на сухом воздухе, особенно на солнце. Даже прячась на тыльной стороне листа, они обречены постоянно тянуть сок, чтобы не пересохнуть. В галле потребляют сока в десять раз меньше, воздух тут влажный. А живут в галле в три-четыре раза дольше... Но ведь тонкокожие люди в этом мире больше похожи на тлей, чем на закованных в хитин муравьев!