Мегафон - [88]

— Нет, ничуть не бывало. Это письмо написали мы здесь, в редакции, и напечатали его под вымышленным именем. Мы это сделали за собственный страх и риск, прекрасно зная, что нас могут за это уволить.

Каридиус остолбенел:

— Если Литтенхэм не против меня, какого чорта вам это нужно?

— Мы решили, что, как журналисты, сохранившие искру чести, мы не можем итти рука об руку с вашей бандой, мистер Каридиус, — бесстрастно произнес редактор.

— Не можете итти… с моей бандой?.. Вы намекаете на то, что я обвинял Лори в том, что сделал сам?

— Да нет! Это делают все политические деятели.

— Тогда какого чорта…

— А девушка! Девушка! — выкрикнул редактор вдруг зазвеневшим голосом.

— Девушка? Какая девушка?

— Похищенная девушка.

Каридиус протянул руку, чтобы удержаться за край письменного стола. То, чего он боялся, наконец, разразилось.

— Когда вы узнали, что она вернулась? — спросил он, облизнув пересохшие губы.

— Вернулась?

— Да.

— Да ведь ее еще не вернули! Канарелли прикарманил четверть миллиона золотом, но не вернет ее раньше завтрашнего дня, до окончания выборов.

— Вернет Паулу Эстовиа?

— Да нет же! Дочь Литтенхэма… Мэри Литтенхэм. У нас об этом уже набрано, ждем только разрешения печатать. Что с вами? Вы разве не знали, что ваши сподручные…

Редактор выскочил из-за стола и нетвердыми руками подхватил Каридиуса.

— Уилсон! Смит! — крикнул он. — Дайте стакан виски! Да поскорей! С ним обморок!

42

Когда Каридиус вышел из редакции «Новостей», человек по имени Уилсон, принесший виски, сказал главному редактору:

— Он и вправду ничего не знал?

Главный редактор ответил:

— Очевидно! — И оба журналиста посвятили несколько минут разговору о мерах предосторожности, какие следует принимать политическим деятелям, чтобы не знать ничего или возможно меньше о действиях наиболее активных своих сторонников.

На улице негр-швейцар заботливо усаживал Каридиуса в такси.

— Как чувствуете себя, сэр? Лучше вам, сэр? — спрашивал он. — Может быть, принести еще виски, сэр?

Каридиус сказал, что чувствует себя хорошо. Под этим он подразумевал, что физические силы вернулись к нему. Он велел шоферу ехать в Уэстоверский банк. Когда машина уже тронулась, он сообразил, что ему нечего делать в Уэстоверском банке, и крикнул шоферу, мотая головой:

— Не надо в Уэстоверский! Не надо в Уэстоверский!

— Где вы живете, сэр? — сочувственно спросил шофер. — Вы помните собственный адрес?

— Везите меня в «Лекшер-билдинг».

— Но вы ведь там не живете, сэр?

— Там моя контора.

Каридиус прямо прошел в кабинет к Солу Мирбергу. Адвокат поднял на него глаза и воскликнул с изумлением:

— Господи, что с вами?

— Вы знали, что Мэри Литтенхэм… похищена?

Мирберг вскочил на ноги и уставился на Каридиуса:

— Нет… когда это произошло?

— Не знаю… может быть, уже давно.

— Кто это сделал? Где?

Каридиус устало развел руками:

— Канарелли, вероятно… где — не знаю… я ничего не знаю, только что услыхал…

— Как это некстати, что мы узнали об этом… для вас и для меня…

— Верните ее! Скажите, чтобы он немедленно вернул ее домой!

— Но послушайте, Каридиус, я не могу приказывать Канарелли… я только выручаю его, когда он попадается.

— Скажите ему, чтобы он немедленно привез ее домой.

— Да погодите вы… это, конечно, большой удар… но взгляните на дело с точки зрения Канарелли… и своей собственной.

— Мирберг, — перебил его Каридиус упавшим голосом, — мы… мы любим друг друга…

— Боже мой! — Мирберг протянул руку и взял Каридиуса за плечо. — Сядьте! Ну сядьте! Ой-ой-ой! Вот так каша!

— Помогите чем-нибудь!

Мирберг подошел к Каридиусу и заставил его сесть в кресло.

— Принести вам виски?

— Нет, нет, я уже пил… в редакции «Новостей».

— Послушайте… действовать надо очень осмотрительно… Итак, вы узнали об этом в редакции газеты?

— Мне сказал один из редакторов.

— Откуда он узнал?

— Они все знали, только печатать о похищении нельзя до завтра… после выборов… иначе ее не вернут…

— Понятно… тогда это, пожалуй, дело рук Канарелли… Очень неглупо… после выборов… ужасно жалко, что вы узнали об этом раньше, чем следовало.

— Послушайте, Мирберг, заставьте вернуть ее домой!

— Хорошо… потерпите немножко… можете вы пять минут поговорить спокойно?

— Так вы спасете ее?..

— Поймите же, я не могу ничего обещать от имени Канарелли. Я его адвокат, не больше того.

— Я сам с ним поговорю. Вызовите его сюда, позвоните ему, чтобы он приехал сюда!

— Постойте, Генри, дайте мне сказать вам два слова… Если вы повидаетесь сейчас с Канарелли, то после этого самому архангелу Гавриилу не убедить суд, что вы не причастны к похищению. Не встречайтесь с ним!

— Плевать мне на суд и на все на свете! Вызовите его.

— Да вы же сами говорите, что ее завтра отпустят… после выборов. Это мудро! Это имеет смысл! Если бы открылось, что Мэри Литтенхэм похитили, чтобы добыть деньги на вашу выборную кампанию, вы не получили бы ни одного голоса!

— Деньги на мою выборную кампанию?..

— Ну да, конечно же! Литтенхэм украл у Джо чуть ли не все его наличные деньги. Мало того, он вызвал федеральную полицию и приостановил работу Джо. Джо нужно было достать денег и нанять людей, которые наблюдали бы, чтобы выборы шли честно. Ведь мы все знали, что вы будете избраны, если голосование будет честным. Я не знал, что он собирается похитить Мэри Литтенхэм, но сейчас вижу, что ему ничего другого не оставалось. Ему надо было так или иначе получить свои деньги от Уэстоверского банка. Это была его последняя карта. Потерпите же до завтра!