Мегафон - [52]

— Но какой же Канарелли мелкий предприниматель? Он ведь очень состоятельный человек.

— Одно другому не мешает. Цель всякого объединения — нажива. Нельзя осуждать то или иное предприятие только потому, что оно имеет успех. Закон должен относиться более терпимо к правонарушениям богатых, чем к правонарушениям бедняков, потому что в такой терпимости — залог успеха.

— А он так и относится, — сказал Каридиус.

— Верно, и я нахожу, что это единственное проявление логического смысла в американском правосудии.

Мирберг с минуту сидел, погруженный в раздумье.

— Вы не знаете, — спросил он, — кто-нибудь против вашего назначения в военную комиссию?

— Об этом я ничего не слыхал.

— А… Литтенхэм, например?

— Н-нет… его дочь… помните, я говорил вам о девушке, которую Крауземан навязал мне в секретари?

— Помню.

— Так вот, сегодня, когда я летел сюда в самолете с мисс Литтенхэм, она предложила мне поговорить об этом с ее отцом.

— Это хорошо… это даже очень хорошо.

Зазвонил телефон. Мирберг снял телефонную трубку, послушал и сказал:

— Хорошо, попроси его сюда.

Немного погодя дверь отворилась, и вошел Джо Канарелли. Он провел рукой по гладко зачесанным волосам и оглянулся вокруг, ища зеркала, какового не оказалось.

— Садитесь, Джо. Вы, конечно, знаете мистера Каридиуса?

— Да, конечно.

— Так вот… Джо. Мистер Каридиус — член Конгресса, это вам известно…

— Да.

— И он хотел бы пройти в комиссию по военным делам, но имеются, повидимому, препятствия к его назначению.

Мистер Канарелли пристально посмотрел на Мирберга:

— Так, а я тут при чем?

— Во-первых, вы помогли ему пройти в Конгресс… он вашего округа.

— Знаю, что помог.

— А те, кто противодействуют назначению мистера Каридиуса, повидимому, тесно связаны с военной промышленностью.

— А почему Литтенхэм и его шайка против него?

— Просто так… он человек новый и не особенно к ним расположенный, а комиссия контролирует ассигнования на военные нужды.

— А-а… понимаю.

— Ну, а если бы вы нашли возможным использовать свое влияние, чтобы помочь мистеру Каридиусу попасть в комиссию, у вас был бы там друг.

Канарелли несколько раз качнул головой, помолчал немного и, наконец, заговорил:

— Пожалуй, я это устрою. Чего ради треклятая литтенхэмовская банда перебивает мне дорогу? Я не открываю банков, не лезу в конкуренты ему.

— Ну, Джо, это не совсем так…

— Как не так? Его дома занимают два квартала на той улице, где я взимаю по шесть долларов с дома за членство в Обществе взаимопомощи домохозяев! Почему он не признает моих условий? Его-то условия я признаю? Когда он получил полтора миллиона долларов премии от Уэстоверского банка, где я держу свои деньги, я же не возражал. Я сказал себе: «Чорт с ним, это его рэкет». А он… ему принадлежат двадцать — тридцать домишек на улице, где я делаю дела… и он скулит, что приходится платить мне каких-нибудь несчастных сто двадцать долларов в месяц… Мразь это, а не человек!

Мирберг досадливо махнул рукой.

— Джо никак не может взять в толк, — сказал он, обращаясь к Каридиусу, — что Меррит Литтенхэм имеет законное право на получение премии от своего банка, что раз он сумел убедить правление, премия вполне законна, и ни одному вкладчику, ни одному акционеру до этого нет дела.

Канарелли тоже обернулся к Каридиусу:

— А я говорю ему, что и я имею такое же право. Раз я взимаю определенную сумму с каждого дома, эти деньги мне причитаются, хотя бы дома принадлежали Мерриту Литтенхэму!

— Но ведь ваши поборы незаконны!

— Подумаешь! Ничего не стоило бы их узаконить! Достаточно провести закон о том, что надо вступать в организации взаимопомощи и платить установленные взносы.

— Не знаю, можно или нельзя провести такой закон, — перебил его Мирберг. — Но дело в том, что законы для литтенхэмовских банков существуют давно, поэтому бесполезно говорить об его премии. Не хотите платить, можете взять свои деньги из его банка… и положить в какой-нибудь другой.

— Вот увидите, с домами, которые я контролирую, тоже так будет, и, может быть, даже очень скоро.

— Как бы то ни было, я совсем не для этих разговоров вызвал вас сюда.

— А о чем вы хотите говорить?

— Будет мистер Каридиус назначен в комиссию по военным делам?

— А-а… Если только это имеет какое-нибудь отношение к ассигнованиям на заводы военного снаряжения Меррита Литтенхэма… тогда… мистер Каридиус будет назначен в комиссию по военным делам… Покажу я проклятой литтенхэмовской банде, как совать нос в мои дела.

23

В одно прекрасное утро, несколько недель спустя, достопочтенный Генри Ли Каридиус в самом радужном настроении, предвкушая приятное путешествие, отправился из своей квартиры в доме «Элбмерл» в аэропорт. По мере того как такси приближалось к месту назначения, он все чаще выглядывал из окна, стараясь рассмотреть, кто едет в обгоняющих его машинах.

Приехав в аэропорт и убедившись, что вашингтонский самолет еще не готовится к отлету, Каридиус остановился перед воротами и стал следить за подъезжающими такси. Когда он услышал стук моторов самолета, он стал еще нетерпеливее с явным волнением всматриваться в прибывающих пассажиров. Но пробил час отлета. Он торопливо подошел к кассе, купил билет и спросил кассира, не вылетела ли в Вашингтон более ранним самолетом высокая, стройная девушка.