Мегафон - [25]

Объяснение девушки рассмешило Каридиуса.

— Ну, а средний класс сидит между двух стульев и повторяет непоследовательности тех и других. Вот почему он не имеет своего представителя в Конгрессе — нечего представлять.

Каридиус перестал смеяться и крикнул шоферу:

— Сюда, направо… «Лекшер-билдинг».

Шофер выставил правую руку и подъехал к тротуару.

Девушка приготовилась закончить интервью:

— Привести ваши слова?

— Какие слова?

— То, что вы только что говорили.

— Нет, конечно, я только развил вашу мысль, — ответил Каридиус.

Мисс Литтенхэм улыбнулась.

— Видите ли, как правило, всякому репортеру, интервьюирующему видного политического деятеля, приходится… наводить разговор на определенную тему. Но с вами было иначе. Я в самом деле считаю очень интересной вашу мысль о том, что средний класс Америки не имеет своего представителя в Конгрессе.

— Я не стал бы этого приводить, так как другие члены Конгресса, которых я пока и в глаза не видел, могут принять это за преждевременную критику.

Девушка была явно разочарована.

— Что ж, хорошо… — И она стала быстро сыпать вопросами, стараясь, очевидно, выудить что-нибудь интересное для своих читательниц.

— Когда вы поедете в Вашингтон?

— На днях, вероятно.

— И перевезете свою семью? Вы ведь женаты, кажется?

— Да.

— Вот это женщинам интересно. Вы будете занимать в Вашингтоне то же помещение, которое занимал член Конгресса Бланк?

— Думаю, что да.

— А я думаю, что нет.

— Это почему? — осведомился новый член Конгресса, несколько удивленный.

— Потому что помещения членов Конгресса распределяются по старшинству.

— Я этого не знал.

— Да, это так. Не написать ли, что вам в Вашингтоне придется снять отдельную квартиру для семьи?

— Пишите.

— Еще что? А, вот! Моим читательницам, наверное, интересно знать, подобрали ли вы уже штат для вашей канцелярии.

— Нет еще.

— Неужели вы даже не знаете, кто будет вашим личным секретарем?

— Не знаю.

— И никому не обещали этого места?

Каридиус, вспомнил про мисс Стотт, но ему не хотелось, чтобы ее имя упоминалось в интервью — жена подняла бы историю.

— Нет, я никому ничего не обещал. Это один из принципов «Лиги независимых избирателей». Как ее представитель, я сохраняю свободу действий.

Мисс Литтенхэм рассеянно кивала головой и явно не слушала именно ту часть их разговора, которую Каридиусу хотелось бы видеть напечатанной.

— Конечно, конечно, — бормотала она, для вдохновения поглаживая короткое ухо собаки. И вдруг спросила: — Как вы думаете, интересно работать в Вашингтоне секретарем?

— Вы и об этом хотите написать?

— Нет, нет, я просто подумала, интересно ли.

В окошко машины заглянул полисмен.

— Вы, вероятно, намерены выйти здесь? — спросил он вежливо, но твердо.

— Да, да, сейчас, — воскликнул Каридиус, растерянно озираясь. Он открыл дверцу и, перешагнув через огромного дога, выскочил на тротуар.

Девушка улыбнулась и кивнула головой:

— Прощайте. Пожалуйста, шофер, в редакцию «Трибуны».

10

Достопочтенный Генри Ли Каридиус шел по вестибюлю «Лекшер-билдинг», направляясь к лифту, а перед его глазами неотступно стоял образ мисс Литтенхэм, репортера «Трибуны». Бесспорно она была красива, но, кроме того, у нее сохранился отчасти тот застенчиво-призывный тон в обращении с красивыми мужчинами, который лет десять тому назад был в большой моде и именовался скромностью. И еще было в этой девушке что-то противоречивое, непонятное, что смутно беспокоило кандидата в члены Конгресса. Он никак не мог определить, что это такое. Мысли его вертелись вокруг этой загадки вместо того, чтобы сосредоточиться на вопросе о том, как ему быть со своей адвокатской конторой — ради чего, собственно, он и приехал сюда.

Когда Каридиус вошел в лифт, к нему подскочил низенький плотный мужчина, схватил его за руку и крепко пожал.

— Поздравляю, Каридиус… Предчувствие-то мое сбылось, а?

— Благодарю, благодарю, Мирберг. У вас, действительно, было поразительное предчувствие… — Каридиус понизил голос, дабы морально, так сказать, исключить из разговора остальных пассажиров, плотно обступивших их.

Лифт остановился на пятнадцатом этаже, и они вместе вышли на площадку.

— Какие же у вас планы? — спросил адвокат. — Не могу ли я чем-нибудь помочь вам?

— Как будто нет, благодарю вас.

— Кстати, вы, вероятно, поедете на траурное заседание?.

— Какое траурное заседание?

— Заседание, посвященное памяти члена Конгресса Бланка и всех прочих членов Конгресса, умерших в текущем году. Такие заседания бывают каждый год.

Каридиус подумал.

— Я не собирался ехать. Мистер Бланк был моим противником…

— Дорогой мой! — воскликнул Мирберг. — Политическому деятелю надлежит оплакивать кончину человека, которого он смог победить: ведь любой следующий кандидат может побороть и его.

Каридиус остановился у дверей своей конторы и медленно вытащил ключ из кармана. Ему не хотелось звать Мирберга к себе в контору, тесную и убого обставленную.

— Что ж, пожалуй, поеду.

— Поезжайте обязательно, это произведет хорошее впечатление.

Каридиус неохотно отпер дверь и, так как адвокат не уходил, заметил небрежным тоном, что уже успел сегодня дать интервью.

— Для какой газеты?

— Для «Трибуны».

— Довольно приличная газета, консервативная.