Медвежий ключ - [88]
— Убирайся.
Нет, убираться нельзя…
— Ермак, ты что… Ты вспомни, как рассказывал про «оленину»[15]… Это что, лучше было, да?!
— Врал я, — помолчав, прошамкал Ермак. — Оленина — это когда было… Я и не упомню тех времен, позже родился. Знал бы я… — завел Ермак прежнюю шарманку, — знал бы я…
— Брось оружие, болван, — сказал Гриша уверенным голосом, — ты думаешь, Васька на тебя самого не покажет? Да он сразу всех заложит… Уже заложил. Я его на улице увидел, сразу кинулся смываться. Что, думаешь, к тебе сейчас не пойдут? Или, считаешь, Фура на тебя не покажет?
Судя по выражению лица, Ермак вовсе так не думал, не считал, — то-то его физиономия отразила панический ужас. Гриша соображал: если бы Гриша с Фурой брали банк и застрелили бы кого-то, то и в ужас Ермак впал бы куда меньший. И этот страдает по детишкам! Тоже мне, свободный человек, освободившийся от пут морали. И его Гриша когда-то уважал, считал чуть ли не первым учителем! Только котлеты делать из таких.
— Гришка… Ты не стой, не жди. Не поеду я с тобой, я боюсь.
— Меня боишься? — произнес Гриша с самым искренним, огорченным видом. — Ты что, спятил, что ли, Ермак? Ты ж меня вон из чего вытянул, а… Я же тебя больше отца чту, а ты…
Лицо Ермака опять дрогнуло. «Клюет!», — думал Гриша, отыгрывая еще шаг. Он понял, что нельзя держать в руках инструмент, и отбросил топорик и нож.
— Я же в лес теперь собрался, понимаешь ты?! Я это для того и взял — в тайге жить… Ты же мне малявы теперь не дашь. А оставаться нельзя, Ермак, и тебе тоже нельзя (еще шажок, растерянное, скорбное лицо). Ты не хочешь со мной, тогда скажи, как тебя потом хоть найти (еще шаг). А то как-то скучно это все… Не по-людски так (полшажка).
Ермак теперь держал руку с оружием так, что тупое рыло ствола смотрело в угол, не на Гришу. Гриша легко, одним движением, перехватил руку Ермака, не меняя выражения лица, и вцепился своей рукой в кисть. Ни ножа, ни топорика не было, и Гриша, продолжая приговаривать что-то успокаивающее, что-то типа «ну что ты, ну что ты…», обхватил другой рукой шею Ермака, притянул его к себе, зажал между грудью и локтем. Стиснул по-настоящему, сделав подсечку, повалил Ермака на пол.
Ермак забился… Сначала еще под впечатлением Гришиных слов, не в полную силу, потом серьезно. Но держал его Гриша как тисками, стрелять Ермак мог разве что в пол или в диван, а воздуху в его легкие Гриша не пускал. И опять ускользнуло от Гриши — когда же именно умер Ермак? В какой момент живое стало неживым? Ермак перестал биться, но Гриша ему не доверял — вдруг Ермак притворяется, вдруг он только ждет, чтобы Гриша его отпустил? Какое-то время Гриша стискивал и душил труп.
Все получилось просто и легко, гораздо легче, чем он ожидал. Даже с некоторой неловкостью смотрел Гриша на Ермака с нелепо вывернутой шеей, с далеко отставленной рукой; труп грузно лежал на полу. Тайна смерти опять прошла мимо.
Глава 18. Зуб за зуб
— А все же, ребята, попомните мои слова — сбесились медведи… И вся природа сбесилась. Еще десять лет назад медведь человека боялся. Встретит — сразу уходил. Кричишь, шумишь в лесу — он не подходит. Уважал человека медведь. А бабу так и вообще не брал…
Василий Акимович Зуев шумно отхлебнул чай, огорчаясь несовершенству этого мира. На шее охотника выступили капельки пота, щеки закраснелись, а лоб так стал просто пунцовым.
— У тебя какая-то идиллия получается, Василий Акимыч. И медведи какие-то замечательные, и времена чудесные. А меня так медведь гонял вокруг кедра, я помню… И ничего он не боялся и не уважал.
Володька и Андрюха засмеялись словам Кольши. Солидные Саша и Константин Донов не смеялись, только улыбнулись, и разом отхлебнули из кружек.
— А это ты, Кольша, ему плечо разворотил, а взять толком не сумел, вот он и взъярился.
Опять смех — не язвительный, а общий, добродушный.
— Смеетесь… Вы вот одного зверя взяли, который Катьку гонял, и рады. А надо всех их под корень. Потому что медведи стали совсем другие теперь… Слишком умные. Вместе живут, нападают так прямо стаей. Вон как на Ваньку Хохлова. Сами отбивали его, знаете. Я неправильно все говорю?! — вдруг вскинулся Акимыч, зорко уставился на коллег. И сразу стало видно по этому рывку, по экспрессии старого охотника, что Акимычу рано на покой, при его-то годах: как выражался сам Акимыч, «шестьдесят с хорошим хвостиком».
И охотники ответили патриарху пожиманиями плеч, неопределенным бормотанием: может быть, Акимыч и слишком уж развоевался, но дела и правда в тайге заворачивались странные.
— Так ведь не все же медведи, Акимыч… С порванной лапой — он человеку мстит, это ясно. А всех перебьем — экологическое равновесие нарушится.
И опять охотники ответили невнятным бормотанием, покачиванием головами на слова Володьки. И Акимыч прав, и Володька прав… Вот ведь как. Думать надо, не надо спешить.
Вечер плыл, душистый, темный вечер августа. Запотели окна в комнате, где пятый раз ставили чайник, почти беспрерывно. Оленья шкура на стене, настольная лампа с матерчатым зеленым абажуром, книги в беспорядке на рабочем столе у окна, и на том же столе патронташ, барклай
Целых полвека эта информация была главной тайной СССР. Полвека советская пропаганда отрицала тот факт, что в 1939 году Сталин заключил с Гитлером не просто пакт о ненападении, а секретное соглашение о разделе Европы. До сих пор кремлевский официоз отказывается признать, что в развязывании Второй Мировой войны виноват не один, а оба агрессора и что этот сговор диктаторов, этот постыдный союз звезды со свастикой заслуживает осуждения международным трибуналом не меньше, чем военные преступления нацистов, а значит, скамье подсудимых в Нюрнберге следовало быть гораздо длиннее!Виктор Суворов первым неопровержимо доказал: без помощи Москвы Гитлер скорее всего вообще не пришел бы к власти.
Нет сегодня более запретной и опасной темы, чем пресловутый «еврейский вопрос». О евреях положено писать как о покойниках — либо хорошо, либо ничего. И не дай вам Бог нарушить любое из многочисленных табу, будь то еврейский нацизм, еврейский террор или мифы Холокоста, посмей отчаянный автор отозваться о «богоизбранном» народе как о любом другом, на общих основаниях, без славословий и умолчаний, без прикрас, — смельчака тут же обвинят в «антисемитизме», отлучат от «научного сообщества», а на «демократическом Западе» могут и посадить.
Нам со школьной скамьи внушают, что Петр Первый — лучший император в нашей истории: дескать, до него Россия была отсталой и дикой, а Петр Великий провел грандиозные преобразования, создал могучую Империю и непобедимую армию, утвердил в обществе новые нравы, радел о просвещении и т. д. и т. п. Но стоит отложить в сторону школьные учебники и проанализировать подлинные исторические источники, как мы обнаружим, что в допетровской России XVII века уже было все, что приписывается Петру: от картофеля и табака до первоклассного флота и передовой армии… На самом деле лютые реформы «царя-антихриста» (как прозвали его в народе) не создали, а погубили русский флот, привели к развалу экономики, невероятному хаосу в управлении и гибели миллионов людей.
Наверное, ни об одном народе не врут так, как о евреях. Юдофобы пугают народ страшными сказками о «еврейских кознях» и «жидомасонском заговоре». Юдофилы потчуют публику душещипательными историями о «богоизбранных» страдальцах, вечно обиженных и потому требующих к себе особого отношения.Это издание вызовет ярость и у тех, и у других. Эта сенсационная и скандальная книга никого не оставит равнодушным. Главный «возмутитель спокойствия», автор бестселлеров «Арийская Русь» и «Гражданская история безумной войны» уже поведал читателям «всю правду о русских».
Самая спорная и сенсационная книга года.Радикальный пересмотр истории не только Второй мировой войны, но и всего XX века.Свежий взгляд на величайшую трагедию от начала времён.Разоблачение лжи, на которой держится современный мир.В своей новой книге популярный историк, автор бестселлеров «Арийская Русь» и «Россия, которой не было» убедительно доказывает, что, вопреки официальной версии, написанной победителями, Вторая мировая на самом деле была Великой Гражданской войной. И в этой чудовищной бойне проиграла вся Европа — даже те страны, которые формально считаются одержавшими победу.
«После Второй Мировой войны никому нельзя быть расистом. Евреям — можно. Никому не запрещено сомневаться в том, что коммунисты убили в России десятки миллионов человек, — но за «отрицание Холокоста» во многих странах полагается тюремное заключение (и эти господа имеют наглость учить нас «свободе слова»!). Представьте, какой вой поднялся бы, посмей Россия выкрасть из Англии Березовского и предать его показательной казни! Но именно это израильтяне проделали с Эйхманом. Ирану нельзя нарушать соглашения о нераспространении ядерного оружия — Израилю можно.
Джеймс Хэйзел – ярчайший представитель молодого поколения авторов британского триллера. Ему удалось вдохнуть новую жизнь в этот жанр, сплавив его с детальным расследованием тайн недавней истории. Массовые преступления минувших дней неожиданно и жутко воскресают в современности… Адвокат Чарли Прист стал жертвой нападения в собственном доме. Угрожая в буквальном смысле высверлить ему глаза, преступник требовал отдать то, чего у Чарли не было и быть не могло. Непрошеному гостю пришлось уйти ни с чем – а вскоре его обнаружили посаженным на кол.
Журналистка-фрилансер Алекс Дейл получает задание написать статью о людях в состоянии длительной комы. Ее особый интерес привлекает история пациентки, находящейся на излечении в больнице городка Танбридж-Уэллс. Полтора десятка лет назад Эми Стивенсон, тогда пятнадцатилетняя школьница, стала жертвой жестокого нападения. Преступника так и не нашли. Говорить Эми не может, но врачи полагают, что она все слышит и понимает. Алекс – сверстница Эми. Она выросла в соседнем городке и не забыла о кошмарном происшествии, в свое время потрясшем всю округу.
Однажды, проверяя свой профиль в «Фейсбуке», Джесс Маунт обнаруживает посты близких и друзей, которые скорбят… по ней. Дата смерти – ровно через 18 месяцев. Джесс решает, что это чей-то дурацкий розыгрыш. Но проходит время, публикации продолжают появляться… Девушка видит фото своей свадьбы, а затем и фотографии собственного крошечного сынишки… Как такое возможно? Джесс шокирована: а что, если все это – предупреждение, страшный отблеск ее грядущей судьбы? Может ли она изменить будущее, и стоит ли пытаться спасти себя, если тогда ее сын, которого она уже успела полюбить, вероятно, не родится?..
Цирк – удивительное место, но что мы о нём знаем? Ровным счётом ничего. Екатерине повезло оказаться в одном из самых загадочных цирков страны. Интересно? Может быть. А если артисты цирка начнут погибать? Ещё интересней? А что будет, если сама девушка не совсем обычный человек и обладает силой, за которой охотятся? Страшно? Ну, тогда Добро пожаловать в цирк!
Может ли от одного случайного решения зависеть чья-то жизнь? Заблудившись в тёмных закоулках Питера, Саша оказывается в самой гуще событий. Неожиданная авария сводит воедино совершенно разных людей, переплетая их судьбы. И теперь Саше придётся разматывать клубок тайн, понимая, что прежняя жизнь больше не имеет значения.
Твоя планета захвачена чужими. Они сделали из людей зомби, а тебя и горстку повстанцев загнали в подземный бункер, как крыс. В небе уже не видно солнца от вражеских кораблей, а они всё прибывают. Совсем скоро твоя родная планета превратится в колонию, и люди будут безжалостно стёрты с её лица. Что сделаешь ты, чтобы остановить этот кошмар? Продолжение фантастической саги «Интроверт».