Медвежий ключ - [139]
Но тут Данилов кое-что мог сообщить:
— Амбарцумяна тоже не читал? А Хойла? Бербиджа? Зельдовича? — развести руками Данилов не мог, но пожать плечами ухитрился. — Ну, выходит, с тобой тоже не обо всем говорить можно… Скажем, категория бесконечности. Или проблема схлопывания Вселенной. Представляешь, пройдет всего восемнадцать миллиардов лет, и вся видимая Вселенная превратится в материальную точку. Исчезнут метагалактики, галактики, звезды, планеты, другие космические тела… Их не будет, они сольются в единую материальную точку с непонятными еще физическими характеристиками. Представляешь?
Гриша молчал, смотрел задумчиво. Данилов ехидно усмехнулся.
— Выходит, и с тобой не обо всем можно разговаривать, друг Гриша. Вот меня как-то больше устройство Вселенной волновало, не философия. Так уж получилось.
Григорий рассматривал его с непонятным выражением, наклоняя голову и направо, и налево.
— Ну ты даешь, капитан! А знаешь, может быть, мы с тобой еще и сработаемся… Ты человечину ешь?
И этот вопрос был настолько диким, невероятным, что Данилов не нашел сразу ответа, только уставился на Гришу. Гриша внимательно ждал.
— Не доводилось…
— Ну ничего, доведется…
Гриша заходил по комнате, накинул куртку, взял двустволку, засыпал горсть патронов в один из карманов.
— Ну, теперь придется подождать, я кое за чем пробегусь.
Гриша улыбнулся Данилову, зачем-то подмигнул и вышел прочь. Прохрустели по гальке шаги и наступила тишина. Медленно-медленно тянулось время в пустой избушке. Одно преимущество — теперь-то у Данилова нашлось сколько угодно времени рассмотреть эту избушку. Вполне обычная вроде избушка, только вот окна необычно большие, много свету. И — вся торцовая стена занята полками с книгами. Данилов неплохо видел корешки: действительно, почти все философия, в том числе много и по-немецки. Ну, силен! Силен лесной охотник с Саян!
Данилов рванулся несколько раз, но без особенных надежд: не должен был Гриша сделать какую-то глупость, не должен был связать его так, чтобы был хотя бы один маленький шанс. Вот здесь Данилов оказался вполне прав, и начинать-то дергаться не стоило.
Постепенно проходило действие того, что влил в Данилова Гриша, опять начала кружиться, болеть голова. Медленно утекало время, затекшее тело требовало перемены. Медленно-медленно стало наливаться золотым и лимонным одно из окон — как видно, обращенное к закату. Спинка кресла оказалась достаточно удобной, чтобы пристроиться на ней для сна. Дом погружался во тьму, за окном свет тоже угасал.
Пусть поймет правильно читатель: все это происходило медленно-медленно, в таком темпе, что можно было исписать несколько толстых тетрадей про эмоции, мысли и переживания сидящего в кресле человека. Это на бумаге получается быстро, потому что ведь ничего особенно важного не произошло за эти несколько часов. Сидел, думал, смотрел, заснул… все!
Данилов думал, Гриша уже не вернется до утра, и прогадал. Среди ночи вдруг раздался сильный стук, разбудивший Данилова, потом хруст обуви по гравию. Вошел Гриша, запалил керосиновую лампу, повесил на стенку куртку и ружье, высыпал патроны.
— Как самочувствие, капитан?
— Нормально… — спросонья Данилов опять каркал.
— Чаю попей, — позаботился Гриша, и как был, с потным после перехода телом, с усталым лицом, сунул к губам капитана кружку холодного чаю.
Чай и правда возвращал толику сил. Голова еще немного покружилась, но уже не болела, и вообще жить было вполне уже можно. Данилов не ел почти сутки, тело было легким, наваливалось легкое дурное возбуждение с научным названием эйфория.
— А теперь, капитан, нужно нам и еды приготовить. Как будем считать, это у нас ужин или уже завтрак?
— А времени сколько?
— Половина второго.
— Тогда, наверное, ужин. А есть разница? — пожал плечами Данилов.
— В названии разницы нет. А вот откуда резать будем ужин — разница очень даже есть. Давай вместе решим, что готовить.
Гриша ловко освободил стол, принес и постелил еще одну клеенку. Ловко, быстро втащил он в комнату длинное, неуклюжее тело, напрягшись, поднял, брякнул на стол. Примерно в метре от Данилова на столе лежал Саша. Мертвый Саша.
Как много не повидал в своей жизни, а такими не видел трупы людей Данилов: Саша был аккуратно выпотрошен, ободран. Только на плечах оставлена кожа, и голова не тронута, лицо вполне сохранено. Все остальное, начиная со ступней — сплошь красноватое, местами просеченное ножом мясо, белесые пленки, почему-то желтоватый у человека, не бело-красноватый, как у коров и свиней, жир. На внутренних сторонах пустой брюшины мясо уже привяло, стало некрасивым, темным. Такого цвета становится мясо у всякой туши, которая долго лежит на воздухе, обветривается.
— Ну, капитан, какой ужин будем готовить? Хочешь хороший бифштекс? Как говорят американцы, стейк? — Гриша указал на зад Саши остро отточенным ножом. — Или лучше тушеные ребрышки? А может, сделаем тушеное мясо в винном соусе? Знаешь, полную жаровню мелких кусочков, и соус из них, чтобы в этот соус макать хлеб и смешивать с ним гарниры? Кстати, капитан, тебе рис больше нравится, перловка или гречка? У меня все есть на выбор. Макароны ты ведь вроде уже ел вчера, могли и надоесть.
Целых полвека эта информация была главной тайной СССР. Полвека советская пропаганда отрицала тот факт, что в 1939 году Сталин заключил с Гитлером не просто пакт о ненападении, а секретное соглашение о разделе Европы. До сих пор кремлевский официоз отказывается признать, что в развязывании Второй Мировой войны виноват не один, а оба агрессора и что этот сговор диктаторов, этот постыдный союз звезды со свастикой заслуживает осуждения международным трибуналом не меньше, чем военные преступления нацистов, а значит, скамье подсудимых в Нюрнберге следовало быть гораздо длиннее!Виктор Суворов первым неопровержимо доказал: без помощи Москвы Гитлер скорее всего вообще не пришел бы к власти.
Нет сегодня более запретной и опасной темы, чем пресловутый «еврейский вопрос». О евреях положено писать как о покойниках — либо хорошо, либо ничего. И не дай вам Бог нарушить любое из многочисленных табу, будь то еврейский нацизм, еврейский террор или мифы Холокоста, посмей отчаянный автор отозваться о «богоизбранном» народе как о любом другом, на общих основаниях, без славословий и умолчаний, без прикрас, — смельчака тут же обвинят в «антисемитизме», отлучат от «научного сообщества», а на «демократическом Западе» могут и посадить.
Нам со школьной скамьи внушают, что Петр Первый — лучший император в нашей истории: дескать, до него Россия была отсталой и дикой, а Петр Великий провел грандиозные преобразования, создал могучую Империю и непобедимую армию, утвердил в обществе новые нравы, радел о просвещении и т. д. и т. п. Но стоит отложить в сторону школьные учебники и проанализировать подлинные исторические источники, как мы обнаружим, что в допетровской России XVII века уже было все, что приписывается Петру: от картофеля и табака до первоклассного флота и передовой армии… На самом деле лютые реформы «царя-антихриста» (как прозвали его в народе) не создали, а погубили русский флот, привели к развалу экономики, невероятному хаосу в управлении и гибели миллионов людей.
Наверное, ни об одном народе не врут так, как о евреях. Юдофобы пугают народ страшными сказками о «еврейских кознях» и «жидомасонском заговоре». Юдофилы потчуют публику душещипательными историями о «богоизбранных» страдальцах, вечно обиженных и потому требующих к себе особого отношения.Это издание вызовет ярость и у тех, и у других. Эта сенсационная и скандальная книга никого не оставит равнодушным. Главный «возмутитель спокойствия», автор бестселлеров «Арийская Русь» и «Гражданская история безумной войны» уже поведал читателям «всю правду о русских».
Самая спорная и сенсационная книга года.Радикальный пересмотр истории не только Второй мировой войны, но и всего XX века.Свежий взгляд на величайшую трагедию от начала времён.Разоблачение лжи, на которой держится современный мир.В своей новой книге популярный историк, автор бестселлеров «Арийская Русь» и «Россия, которой не было» убедительно доказывает, что, вопреки официальной версии, написанной победителями, Вторая мировая на самом деле была Великой Гражданской войной. И в этой чудовищной бойне проиграла вся Европа — даже те страны, которые формально считаются одержавшими победу.
«После Второй Мировой войны никому нельзя быть расистом. Евреям — можно. Никому не запрещено сомневаться в том, что коммунисты убили в России десятки миллионов человек, — но за «отрицание Холокоста» во многих странах полагается тюремное заключение (и эти господа имеют наглость учить нас «свободе слова»!). Представьте, какой вой поднялся бы, посмей Россия выкрасть из Англии Березовского и предать его показательной казни! Но именно это израильтяне проделали с Эйхманом. Ирану нельзя нарушать соглашения о нераспространении ядерного оружия — Израилю можно.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
С плавучей нефтяной платформы «Эсхил» бесследно исчезают 250 нефтяников. Добыча остановлена, связи нет. Нефтяная компания «Вэлли Ойл» оказывается на грани катастрофы и готовится отправить в южную Атлантику поисково-спасательную экспедицию. Кейт МакКриди, дочь вице-президента США, попадает на секретное совещание вскоре после вступления в права наследования акций «Вэлли Ойл». Отец не только оставил ей всё своё состояние, среди прочего, она получила конверт со спутниковыми снимками платформы «Эсхил». Она приходит к выводу, что эти снимки прочно связаны с развивающимся кризисом и решает присоединиться к экспедиции.
Когда подруга Лори по имени Эмили трагически гибнет в огне пожара, женщина понимает, что это не случайность. Тот, кто преследует ее, просто ошибся, и на месте Эмили должна была быть сама Лори. Лори считают мертвой, ведь на шее Эмили был ее медальон. Лори понимает, что теперь опасность угрожает не только ей, но и ее близким. Например, дочери Полли, которая сейчас находится за сотни миль от нее. Женщина за 24 часа должна успеть спасти дочь и себя саму от смерти, а также понять, кто убил Эмили.
Действие романа происходит в США на протяжении более 30 лет — от начала 80-х годов прошлого века до наших дней. Все части трилогии, различные по жанру (триллер, детектив, драма), но объединенные общими героями, являются, по сути, самостоятельными произведениями, каждое из которых в новом ракурсе рассматривает один из сложнейших вопросов современности — проблему смертной казни. Брат и сестра Оуэлл — молодые австралийские авторы, активные члены организации «Международная амнистия», выступающие за всеобщую отмену смертной казни.
Жизнь Алексис Холт, как и у многих девушек, учащихся в Йели, ничем не отличалась. Высоко поставленные цели, каждый день расписанный по часам, и время, отведенное друзьям. В конце учебного года Алексис со своей подругой решаются устроить маленькое путешествие перед тем, как снова окунуться в учебу, но планы девушки меняются за день до отлета, когда она встречает парня, который изменит её жизнь навсегда.