Медведь. Барс - [19]

— А где здесь у вас, вообще, есть правда? — Маша решительно посмотрела на Короткова, и выпалила на одном дыхании:

— Вчера в лесу я встретила мужчину, он сказал, что его зовут Брок.

— Ах, вот оно как! — в глубоко посаженных глазках Короткова мелькнул нешуточный интерес. — Он парень-то у нас не разговорчивый. И довольно грубый. Он ничем вас не обидел, Маша?

Коротков пристально оглядел девушку с головы до ног. Маша вспыхнула.

— А-ах, вы за меня волнуетесь? Да, надо же! Бросьте! Вы привезли меня сюда и даже толком не объяснили, что это за люди. Я теперь не знаю, чему и кому верить. Скажите правду, Алексей Викторович, Брок — душевнобольной?

— И с чего же вы так решили, Мария Васильевна? — отеческим тоном поинтересовался Коротков.

Маша медленно села на предложенный стул и крепко задумалась. «А, вдруг это я одна спятила, и меня саму здесь начнут лечить? Вот, дуреха-то! Зачем только выложила Короткову сразу все карты, надо было потихонечку расспросить или вообще помалкивать, пока сам не спросит, как у меня дела».

Алексей Викторович с видом глубочайшего участия смотрел на Машу, откинувшись в кресло. Его голос вдруг стал завораживающим, бархатистым:

— А теперь, милая девушка, вы мне спокойно, не торопясь, расскажете, что с вами недавно случилось, что вас так удивило и напугало. Я отвечу на все ваши вопросы, и мы вместе подумаем, как вам помочь.

Маша глубоко вздохнула, внезапно чувствуя глубокое доверие и симпатию к своему начальнику, действительно, кому же все рассказать, как не Короткову?

— Брок говорит, что над ним и другими кто-то проводил жуткие опыты, пытаясь смешать с их кровью звериную. Еще Брок решил, что меня специально подослали к нему вы, чтобы…

Маша замялась, пытаясь правильно сформулировать обвинения Брока, и Коротков тут же пришел к ней на подмогу, ласковым тоном заканчивая Машину фразу:

— … чтобы подружиться, поговорить по душам, пригласить к нам в гости.

— Машенька, я вас куда-то отправлял?

— Не-ет.

— Я заставлял вас шататься по лесу в стороне от вашего славного домика?

— Нет!

— Я приказывал вам встречаться с Броком и затевать разговоры?

— Нет же! Я так ему и сказала!

— Так, в чем же вы меня-то обвиняете, милая девушка?

— Скажите, его правда мучили и пытали? Кто? Когда? Почему он считает себя каким-то диким зверем? У него на спине и боку шрамы, а еще на руках… Может, надо его показать врачу, использовать какую-то мазь… Надо же что-то с ним делать, наконец!

Оторопев, Коротков смотрел на раскрасневшуюся возбужденную девушку перед собой. «Эта малютка здесь и месяца не прожила, а уже, кажется, наладила общение с самым нелюдимым и агрессивным изо всей троицы. А, что будет дальше? Неужели, мне так с ней повезло…»

— Так вот и займитесь этим, Машенька. Возьмите над ним шефство, так сказать. Собственно, вас для этого и пригласили, то есть наняли. Всего и сразу о его прошлом, я вам, к сожалению, рассказать не могу. Это секретная информация государственного значения. Но, обещаю, что буду постепенно вводить вас в курс дела. По мере необходимости в этом. Для вас же самой так будет лучше, Маша, вы потом поймете… Может быть, Брок сам решит вам что-то рассказать, но сразу прошу вас осторожнее относиться к его… э-э рассуждениям. Он бывает импульсивен и резок.

— Это уж точно, — тяжело вздохнув, согласилась Маша.

Коротков посмотрел на девушку пронизывающим взглядом, а потом без обычного его пафоса, совсем по— простому спросил:

— Он, хоть, не сильно напугал-то тебя в лесу?

Маша молчала, опустив голову и пытаясь прогнать несколько неприятных воспоминаний с вечера, а губы ее все еще горели от жаркого утреннего поцелуя. Истолковав молчание девушки по-своему, Коротков вдруг вышел из-за своего стола, и сел на стул напротив Маши. Голос его понизился до доверительного шепота:

— Ты себя как чувствуешь, девочка? Слушай, он тебя не трогал? Не обидел тебя? Маша, ты от меня не таись, я тебе в отцы гожусь, у меня внучка — школьница. Хочешь, к Надежде Петровне тебя отведу, с ней поговоришь, если нужно.

Маша отрицательно замотала головой, к глазам ее вдруг подступили какие-то непонятные слезы, что было уж совсем некстати.

— Маш, не плачь! Я тебе плохого не хочу. Бог с ним с контрактом, захочешь уехать, завтра же отвезу тебя в город. Правда, выплат никаких не будет в связи с тем, что ты сама…

— Никуда я не поеду, — всхлипнула Маша, вытирая слезы салфеткой со стола Короткова.

— Вот за это «молодец»! — похвалил Коротков. — Только сразу договоримся, если уж остаешься, то никаких истерик, чуть что не так, сразу ко мне, я разберусь, во всем помогу. Но, и ты мне помоги, девочка и… ему тоже.

— А-а, почему Брок вас так не любит? Алексом зовет? Думает, что вы от него чего-то хотите?

Коротков строго смотрел куда-то мимо Маши.

— Понимаешь, их много лет держали в клетках, пичкали лекарствами, били, тестировали жесточайшими способами. Уже только от этого они могли озвереть, потерять человеческий облик, но проводились также чудовищные эксперименты и над их генами. Все это было за пределами России. Личным вмешательством Президента ребят смогли вызволить и перевезти сюда. Здесь им должно быть хорошо, Маша. Здесь у них есть шанс поправиться и начать вести более или менее нормальную жизнь.