Медуза - [16]

Дорога сузилась перед новым крутым подъемом на скалистый утес, потом пошел еще более крутой спуск, и им снова пришлось замолчать.

К тому времени, когда они достигли маленькой турбазы, расположенной на открытой всем ветрам и заваленной камнями равнине, откуда начиналась дорога в Кортину и восточные долины, уже стояла непроглядная тьма. Когда они открыли двойную дверь, насыщенная дымом духота ошеломила их по контрасту с морозным воздухом снаружи. Бруно сидел в отдельном закутке в конце зала, демонстративно игнорируя тот факт, что его присутствие демонстративно игнорировали все остальные посетители бара. Завидев своего начальника, он поспешно надел фуражку, встал и одернул форму, но Дзен жестом велел ему сидеть. Молодой полицейский кивнул, снова сел и вернулся к сборнику кроссвордов, которые разгадывал до их прихода.

В баре была компания немецких мотоциклистов обоих полов, – все в кричаще-ярких кожаных костюмах, и несколько пожилых людей, судя по всему, местных, хотя откуда они здесь могли взяться, оставалось загадкой. Дзен повел Антона в ресторан, примыкавший к бару. Там на маленьких окнах висели такие же, как в баре, занавески в красно-белую клетку, стояли такие же блестящие лакированные деревянные стулья и столы, такой же приглушенный свет лился через матовые плафоны искусно выкованных медных светильников, но было не так людно и гораздо тише, если не считать бормотания диктора из неизменного телевизора, стоявшего на шкафу в дальнем конце зала.

Невзрачная девушка лет пятнадцати подошла к ним с блокнотом в руке. После короткого обсуждения они остановились на сырном ассорти и салями, бутылке красного вина и двух больших порциях супа. Дзен по привычке хотел было заказать мясной с овощами, но Антон благоразумно заметил, что для такого супа нужны свежие овощи, высококачественное оливковое масло и пармезан, коих в этом богом забытом месте наверняка нет. Поэтому они заказали чечевичную похлебку с копченым беконом.

– Надеюсь, вы не считаете нашу вылазку бесполезной и не жалеете о том, что предприняли ее? – поинтересовался Антон.

Дзену понадобилось несколько секунд, чтобы оценить странность вопроса. С официанткой Антон говорил по-немецки, она отвечала ему на том же языке. Остальные посетители ресторана тоже разговаривали по-немецки или, как читавшая новости по телевизору дикторша, на ладино – архаическом диалекте латыни, сохранившемся только в этом изолированном горном районе. По-итальянски в здешних местах нельзя было услышать ни слова. Дзену казалось, что это он, а не Антон Редель, находится за границей.

– Нет, не жалею, – ответил он. – Уверен, и вы тоже.

Австриец рассмеялся.

– О, конечно! Всегда приятно побывать в своей бывшей трансальпийской провинции. К тому же здесь все так дешево. Но на этот раз я получил дополнительное удовольствие оттого, что поездка была оплачена итальянским правительством.

Когда принесли еду, стало очевидно, что выбор Антона был правильным. Похлебка оказалась густой, куски бекона толстыми и нежными – настоящее лакомство, не столько суп, сколько вкуснейшая каша. Сыр и салями на вкус несколько отличались от южных сортов – они были чуть тверже и сильнее подкопчены. Вино – из долины Адидже, откуда они начали свое путешествие тем утром. Очень молодое легкое вино с терпким привкусом дикой малины, слегка игристое, исключительно изысканное, идеально подходило для жирной, тяжелой пищи.

Насытившись, Антон закурил маленькую манильскую сигару.

– Итак, фотографии.

Он встал и направился к лестнице, ведущей к номерам. К столу подошел шофер Дзена.

– Я готов в любой момент, шеф.

Услышав итальянский, Дзен блаженно расслабился, будто погрузился в теплую ванну с лавандовой пеной. Достав из кармана мятую пачку «Национале», он закурил.

– Не суетись, Бруно. Я еще не закончил.

– Отлично. Только вот снег начинается. Если мы в ближайшее время не спустимся с гор… – Он выразительно пожал плечами.

– Я постараюсь закончить поскорей, – заверил его Дзен.

– Пойду прогревать машину.

Когда вернулся Антон с конвертом в руке, Бруно уже шел обратно. В конверте оказалось четыре снимка, Дзен просмотрел их один за другим, не произнеся ни слова. Да и сказать особенно было нечего. Снимки напоминали репродукции произведений модернистского искусства: какие-то пузырьки и стремительные росчерки, цветовые пятна неопределенной формы, то сгущавшиеся, то расплывавшиеся. О том, что они предположительно изображали, можно было догадаться лишь весьма приблизительно.

– У Руди было мало времени, и фотоаппарат у него не из лучших, – пояснил Антон, утопая в клубах сигарного дыма. – Но цифровой, так что я перевел все снимки в компьютерные файлы.

– Файлы?

– На тот случай, если вам понадобится работать с изображениями.

Дзен достал из конверта маленький черный квадратик-дискету, кивнул с умным видом и пыхнул сигаретой.

– Лучше так, – продолжал австриец, забирая у Дзена один снимок и переворачивая его нужной стороной вверх. Только теперь Дзен увидел, что на фотографии запечатлена боковая проекция трупа, лежащего на дне пролома, образовавшегося в результате взрыва. На теле были только рубашка и брюки. Ноги, насколько можно судить, – босые. Лицо повернуто в сторону, но правая рука простерта вперед на острых камнях. Антон указал на какую-то отметину чуть выше плеча: