Медсестра - [87]

— А кто — они? — припомнив одну фразу Пике, не понял Рене.

Жан с удивлением взглянул на гостя, не понимая, о чем тот спрашивает.

— Ты сам сказал, что «они довели одну из них до самоубийства». Кто такие— они?

— Их двое. Филипп и его охранник Хасан. Бывший русский боксер со сломанным носом, парень с явными садистскими наклонностями и способен на убийство. Он никуда не выходит из квартиры, расхаживает по комнатам с плеткой...

— Боже, какой ужас! — воскликнул Себастьян.

— У этого Хасана есть оружие?

— Не знаю, наверное, есть.

— Как же ты мог, Жан, связаться не просто с преступниками, но с самыми отъявленными негодяями?! — не выдержав, еле слышно проговорил Себастьян.

— Мы с Филиппом учились в одном коллеже, он

часто бывал у нас дома, и ты сам советовал мне дружить с ним, .поскольку хорошо знал его отца, — усмехнулся Пике-младший. — Вот мы и подружились! Если б это был не Лакомб, а кто-то другой, я бы и разговаривать с таким человеком не стал! А тут Филипп!..

Хозяин дома вздохнул, покачал головой, не в силах что-либо ответить. Заглянула Аньес, не понимая, почему сын задержался в гостиной, хотела позвать его ужинать, но муж махнул рукой, прося оставить их одних, и она, увидев его расстроенное лицо, прикрыла дверь.

Несколько минут все сидели молча, не зная, что сказать друг другу. Верная Аньес, сразу же угадавшая, что случилось несчастье, не выдержала этой странной тишины в гостиной и снова заглянула.

— Может быть, кофе всем сделать? — мило улыбаясь, предложила она.

— Да, всем, ма шери! — тотчас откликнулся Себастьян и, заметив опустевшую бутылку виски, попросил: — К кофе принеси нам коньяку, пожалуйста!

8

Жан Пике позвонил в дверь. Звук колокольчика пролетел по сонной квартире, наверняка разбудив кого-то из девчонок, но уж совершенно точно Хасана, который первым делом взглянул на часы и, обнаружив, что нет еще и девяти утра, насторожился: для хозяина и прочих посетителей слишком рано. Тогда кто бы это мог быть?

Виктор, выспросив все о Хасане и обитателях борделя, отважился один, пойти на освобождение соседки. Жан Пике должен был помочь ему только войти. Рене взял с собой электрошок, поставив разряд на

триста восемьдесят вольт, и наручники. Обезвредить татарина, про которого рассказал Пике, можно за две-три секунды. Жан уйдет, а бывший разведчик поможет Алин спуститься к машине, уложит на заднем сиденье и помчится к себе. По дороге позвонит Себастьяну, а тот свяжется со специальным подразделением при правительстве, которое и произведет арест остальных участников драмы.

— Но без моего звонка ничего не делайте! — предупредил Себастьяна Рене. — Я обязательно позвоню!

Мелодичный звонок повторился, и охраннику пришлось подняться. Он взял из стола газовый пистолет, снял предохранитель, загнал патрон в патронник, надел спортивные брюки, подошел к двери и в

глазок увидел доктора.

— Чего тебе, док? — спросил Хасан, стоя перед закрытой дверью, и зевнул, - Ты же у нас вроде больше не работаешь?

Жан на ломаном русском и на французском стал объяснять, что он забыл про два укола Алин, иначе селезенка у нее может не справиться и начнется отравление, а также что оставил на кухне «резус Левиталя», который ему крайне необходим. Обе причины были надуманными, а последняя явно рассчитана на то, что Хасан тупое и ограниченное существо и ложь проглотит без возражений.

— Резус Левиталя! — несколько раз взволнованно повторил доктор, стоя перед глазком. — И еще сделать укол, иначе ля морт! Компрене? Понимаш?

— Понимаш, понимаш!-усмехнулся Хасан.

Он засунул пистолет за пояс, отключил сигнализацию, открыл дверь, но первым влетел Виктор, чиркнув мощным электрическим разрядом по голому телу татарина. Тот упал. Рене забрал пистолет, надел

татарину наручники, поднялся, взглянул на бледного испуганного Пике и улыбнулся:

— Ну вот и все! Иди, отцу я сам позвоню!

Жан кивнул, улыбка исчезла с губ. Он двинулся вниз по лестнице.

Виктор закрыл дверь, оставив татарина лежать в прихожей. Вышел в коридор, двинулся по нему, заглянул в пустую гостиную. Дальше, как рассказал Жан, комнаты девушек, и в последней справа находится Алин. Он заглянул туда. Его соседка спала. За ширмой кто-то еще посапывал. Рене наклонился над ней и несколько секунд слушал ее дыхание.

— Алин!.. Алин!.. — негромко позвал он, но она даже не шевельнулась, столь крепок был ее сон.

Он оглянулся: за ширмой кто-то сладко зевнул, потянулся, и выставилась маленькая нога с лодыжкой. Филипп Лакомб в своих владениях раньше одиннадцати не появляется. Сейчас хоть и половина десятого, но надо торопиться.

— Алин, Алин! — он снова попытался ее разбудить, но она лишь слабо простонала, будучи не в силах открыть глаза.

- Ему ничего не оставалось, как подхватить ее на руки и двинуться к выходу. Она почти ничего не весила. Он, правда, никогда не поднимал ее раньше, но Алин всегда выглядела крепкой и атлетически сложенной, а значит, и тяжелой, а тут как пушинка. Рене, стараясь не шуметь, ногой приоткрыл дверь, вышел в коридор, двинулся к прихожей. Он уже ступил в нее, когда на него что-то обрушилось сзади и Виктор потерял сознание. Но, падая, он до последней секунды старался не уронить свою драгоценную ношу, и это ему удалось.