Медсестра из Райминстера - [35]

Вскоре вернулась старшая сиделка.

— Доктор Коллендер уже идет. А с вашей бесценной Пиннок сейчас на кухне случился обморок. Почему бы ей не подлечиться и не подождать, пока она не будет в состоянии работать! — проворчала она.

Мне оставалось только теряться в догадках, почему вид пациента оказал на Пиннок такое удручающее действие.

Доктор Коллендер пришел, чтобы осмотреть его. Он кивнул мне, затем обернулся к пациенту:

— Не волнуйтесь, пожалуйста. Я только взгляну, что с вами случилось. Перелом, я полагаю?

Он приступил к осмотру. Большая часть переломов, не опасных самих по себе, осложнялась сепсисом. Обычно для удаления собиравшейся жидкости применялась термическая обработка поврежденного участка тела. Но в данном случае у пациента было слишком много свежих рваных ран в области перелома, на которые нужно было наложить швы и сделать перевязку. Я снова укрыла пациента одеялами. Он повернулся к доктору Коллендеру и сказал:

— Я сам доктор. В миссии в Малайзии. Я как раз собирался домой.

В эту минуту старшая сиделка позвала меня к другому пациенту, и мне больше ничего не удалось услышать. Но когда доктор Коллендер вышел наконец из-за ширм, я, к своему удивлению, увидела, что его лицо пылало от гнева.

Он остановил меня в коридоре:

— Скажите, сестра Пиннок дежурит сегодня вечером?

Я помедлила с ответом:

— Она была сегодня на дежурстве, но с ней случился обморок. Старшая сиделка сказала мне, что она все еще больна и ее опять отослали в постель.

— Больна? — переспросил он. — Да что вы говорите!

В его тоне слышалось презрение. Он был так поглощен своими мыслями, что я не знала, уйти мне или подождать еще немного. В конце концов он сообразил, что я все еще здесь.

— Судьба — странная штука, сестра Kapp, — сказал он.

— Несомненно, это так, — ответила я прохладно.

— Рано или поздно она настигает всех нас, — продолжил он. — Знает ли сестра Пиннок, что к нам поступил доктор Брэнт?

— Она видела его как раз перед тем, как с ней случился обморок.

— Охотно верю. — Он жестко посмотрел на меня. — Надеюсь, что у вас нет темных тайн в прошлом, сестра Kapp?

Я покачала головой, внутренне закипая. Услышать такое от него было уже слишком.

— Вам повезло! Послушайтесь моего совета — не заводите их и в будущем. Идите своей дорогой прямо! — Его глаза смотрели умоляюще, так, словно он хотел объяснить что-то, но не мог.

У меня не было времени на то, чтобы обдумать его слова. Старшая сиделка непрерывно гоняла меня с поручениями на протяжении всего дежурства.

В этот вечер я пошла в городскую библиотеку, чтобы выбрать себе книгу.

Когда я в сумерках вышла оттуда, я опять встретила доктора Коллендера. Мое сердце, как обычно, тревожно забилось. Он остановился:

— Привет! Возвращаетесь к себе? Если вы согласитесь подождать немного в машине, я вас подброшу. Около пяти минут?!

Это был скорее приказ, чем просьба. Я все еще была обижена на него, но, движимая любопытством, все же села к нему в машину на переднее сиденье и стала ждать. Пара перчаток лежала на щитке приборов. Я протянула руку и дотронулась до них. В воздухе висел запах только что выкуренной им сигареты. На мгновение я закрыла глаза, переполненная волнующим ощущением его непосредственного физического присутствия.

— Что, успели заснуть? — донесся до меня его голос.

— Просто задремала, — сказала я, смутившись.

— Вы выглядите усталой.

Он кинул пару книг на заднее сиденье, сел за руль и предложил мне сигарету.

— Здесь прекрасное место для парковки, — сказал он. — Не возражаете, если мы постоим здесь еще немного? Я хочу с вами поговорить.

Мое сердце снова гулко забилось под габардиновым форменным пальто. Может быть, он собирается рассказать мне о тайне, покрывавшей его жизнь?

В следующий момент я поняла, что ошиблась.

— Насчет сестры Пиннок, — сказал он. — Это довольно долгая история.

Он закурил.

— Я думаю, вы слышали, как Брэнт сказал, что он доктор-миссионер из Малайзии. Но когда-то у него была практика в Кеттлсхэме, это в двадцати милях отсюда. — Он сделал многозначительную паузу. — Кроме того, это родной город сестры Пиннок. Однажды ей довелось быть его пациенткой. Но тогда ее имя было миссис Уилсон.

Значит, моя догадка была верна!

— Кажется, она в него влюбилась, и возникла, как вы понимаете, довольно щекотливая ситуация. На все ее домогания он, естественно, ответил отказом. Тогда она в отместку стала распространять скандальные слухи о его якобы некорректном поведении по отношению к ней, когда она приходила к нему на прием. В результате этого он был вынужден с позором покинуть город.

— Минуточку, — сказала я. — Вы уверены, что должны рассказывать все это мне?

— У меня есть на то свои причины… Позже действия сестры Пиннок. обрели эффект бумеранга. Ее муж развелся с ней все из-за тех же слухов. Тогда она опять взяла девичью фамилию и стала медсестрой.

Он нахмурился:

— Откровенно говоря, мне трудно понять, что заставило ее пойти на этот шаг. Эта профессия не соответствует ее характеру.

Он стряхнул пепел в окно и продолжил:

— Как вы можете себе представить, для Брэнта это было подобно концу света. Он взялся за миссионерскую работу только для того, чтобы как можно дальше уехать из города. Он работал, как негр, и прошел через настоящий ад. Сначала он думал только о мести. Прежде чем покинуть страну, он даже угрожал Пиннок физической расправой… Затем, уже месяц спустя, он почувствовал, что полностью переменился. Он сказал мне сегодня: «Нельзя служить Богу в джунглях и цепляться при этом за старые обиды». Он работал среди болезней и лишений и, помогая другим, вскоре нашел успокоение души и утоление своих печалей.