Медовый месяц взаперти - [28]

Сейчас он спал рядом с ней, лицо его было почти мальчишеским, а смуглая кожа переливалась в лучах солнца. Амбер почувствовала, как в ней медленно растет возбуждение. Нагнувшись к Харуну, она стала целовать его грудь, наслаждаясь вкусом его кожи. Она не в силах была остановиться.

Глаза его открылись, и он улыбнулся ей. Этот расслабленный счастливый мужчина стал наконец ее любовником, и она хотела его.

– Иди сюда, – прорычал он и уложил ее на себя.

Задыхаясь и смеясь, Амбер прошептала:

– Прости, я тебя разбудила.

Он усмехнулся:

– Нет, не разбудила.

Она прикоснулась губами к его улыбающимся губам. Может быть, зря она чувствует себя такой счастливой? Но разве ее это волнует?

– А вообще-то я не жалею об этом, – призналась Амбер.

– Значит, теперь будет так? Ты доведешь меня до изнеможения своими постоянными требованиями? – Глаза Харуна весело сверкнули.

На этот раз он научил Амбер, как доставлять удовольствие ему, а она объяснила, что нравится ей. Между ними возникла глубочайшая связь.

Амбер слышала, что занятия любовью – большое удовольствие, однако она и помыслить не могла, какое влияние это окажет на нее. Она не только получала физическое удовлетворение, но и отдавала часть себя, свое доверие, свое внутреннее «я» Харуну, а он отдавал себя ей.

– Тебе по-прежнему больно? – спросил он, обнимая жену.

– Немного, – призналась она.

– Подожди минуту.

Харун встал с кровати и направился в ванную комнату. Амбер любовалась его прекрасным обнаженным телом. Она не могла поверить в то, что произошло. Всего за два дня они стали любовниками.

Возможно, это случилось бы уже давно, если бы Харун случайно не узнал о ее глупой девичьей влюбленности в суперзвезду. Если бы она не отреагировала так остро на его холодность в брачную ночь.

За звуком льющейся воды последовал приятный запах, и Амбер улыбнулась, когда Харун вошел в комнату. Он был полностью обнажен, и при виде его по телу ее разлилось желание.

– Пойдем.

Харун легко поднял Амбер на руки. И почему она раньше не замечала, какой он большой и сильный? Неужели она была настолько слепа?

Он опустил жену в ванну. Вода была очень горячей, и Амбер негромко вскрикнула.

– Горячая вода помогает снять болевые ощущения, – сказал он, и голос его был наполнен нежностью. – Кстати, этому способствуют и ароматические масла, я слышал об этом. Подожди минутку.

Положившись на мужа во всем, Амбер расслабленно растянулась в ванне и вскоре обнаружила, что Харун оказался прав: боль постепенно слабела.

– Спасибо, это действительно помогло, – призналась она, когда он вернулся с простыней в руках. – А это зачем?.. – Амбер замолчала, когда он стал полоскать простыню в ванне. – О, спасибо. – Амбер вспыхнула оттого, что он делал нечто интимное – для нее, – забыв о мужском достоинстве.

Повернувшись к ней, Харун улыбнулся:

– То, что случилось, касается только нас. Сегодня жаркий день, поэтому к вечеру простыня высохнет. Кроме того, тебе требуется время, чтобы восстановиться.

Интересно, что подумают похитители, увидев испачканную кровью простыню, вывешенную за окном для просушки? Но заботливость Харуна тронула Амбер до глубины души, как и его нагота, его улыбка.

– Ты уверен насчет… восстановления? – охрипшим голосом пробормотала она.

Он издал звук, похожий и на смех, и на стон:

– Ты хочешь моей смерти, женщина? Мне надо передохнуть.

– О, я не знала, что мужчинам нужна передышка, – жалобно проговорила Амбер. – Я просто подумала, что, может, ты захочешь лечь со мной в ванну… она большая, к тому же здесь приятно и тепло…

Простыня была брошена на пол, прежде чем Амбер успела договорить. Харун залез в огромную двухместную ванну и, схватив жену, усадил ее себе на колени.

– К черту передышку. Ты точно меня убьешь, Амбер эль-Канар, жена моя, – пробормотал он между поцелуями, становившимися все более горячими. – Но сейчас для меня нет ничего лучше.

«И для меня нет ничего лучше», – подумала Амбер, тая от его ласк.

На следующий день

Вчерашний разговор начал всплывать в памяти Харуна, когда они позавтракали и чувственный туман, окутывавший их, стал понемногу рассеиваться. Стражники больше не входили к ним, они постучали в дверь и оставили еду у порога, а сами, встав у стен коридора, застыли в молчании.

– Как ты думаешь, долго нас здесь продержат? – спросила Амбер.

Она находилась в таком же расслабленно-удовлетворенном состоянии, что и Харун. Он не хотел разрушать их идиллию, поэтому не сказал: «Как только узнают о том, что ты беременна». Тогда Алиму будет угрожать реальная опасность.

– Значит, тебе надоело мое общество? – поддразнил он ее.

Она покраснела, однако улыбнулась.

– Нет, еще не надоело. – Амбер обошла стол и уселась к нему на колени, обвив его шею руками. После долгого и нежного поцелуя она прошептала: – Совсем не надоело, но это самый странный медовый месяц всех времен и народов.

Харун улыбнулся, взглянув на ее лицо, озаренное жизнью и страстью:

– Это неверное утверждение. Не забывай о том, что я – историк.

– Я люблю исторические экскурсы, – пробормотала Амбер, ласково покусывая его губы.

Отвечая на ее поцелуи, он начал:

– В Средние века медовый месяц был совсем не таким, как сейчас. Мужчина, который хотел женщину – или ее богатство, или политические связи, – но не мог добиться желаемого обычным способом, одурманивал ее, похищал и соблазнял. Он каждый день поил ее медовухой или вином и держал у себя целый месяц, чтобы у отца девушки не оставалось никаких сомнений в том, что она лишена девственности. Затем он возвращал ее семье, уже беременную, и ставил отца перед фактом. Если отец не убивал жениха, а соглашался выдать за него свою дочь, тот требовал приданое, либо наследственный титул, либо земли, либо что-то еще.