Медовый месяц - [72]

– Ты и сама знаешь, – ответил он.

– Но было бы неплохо, если бы ты все-таки сказал.

В моем мозгу вспыхнула мысль, что это совсем на меня не похоже. Я вовсе не привыкла к этому… к этой… В голове возникло слово «потребность». «Бог мой, – в ужасе подумала я, – кажется, я становлюсь одной из Женщин-Что-Любят-Чересчур».

– Помнишь, как мы первый раз встретились? – спросил Алекс, не глядя на меня.

– В ресторане, – сказала я.

– Мы знали.

– Ты знал, что я сяду в такси?

– Да, – ответил он. – Но если бы ты не села, мне пришлось бы вернуться и забрать тебя.

– Как? – спросила я. Не удержалась.

– Не знаю, – к моему разочарованию, ответил он. – Как-нибудь.

– А как же насчет меня? – спросила я. О боже – углубление в подробности.

– Ты любишь рыбалку?

– Я бы хотела в точности понять, о чем ты говоришь, – пробормотала я.

– Тут нечего понимать, – проговорил он. – Она просто есть. Пошли. – Он встал, взял меня за руку и потащил за собой.

Глава двадцатая

«Ла-Посада» – прекраснейший отель. Роскошный, но облупившийся и выцветший самым утешительно подлинным образом. Там были хижины, и джунгли, и прекрасный старый мозаичный бассейн с резными дельфинами по краям, и великолепные большие плоские гамаки, висевшие между деревьев в тенистых уголках.

Имелся также изогнутый полумесяцем пляж с белым песком и непременной склонившейся над морем одинокой пальмой.

Днем я валялась на пляже и думала, как бы не испортить этот праздник. Праздники давали мне слишком много пространства для экзистенциальной тоски. Да, пожалуй, моя тоска была экзистенциальной.

Не уверена, что в точности означает слово «экзистенциальная». По-видимому, это слово имеет какое-то отношение к смыслу жизни. Очень непросто погружаться в смысл жизни, когда праздно валяешься на солнце и не различаешь в своей жизни ни единой цели.

Мой обычный способ провести отпуск – жадно глотать книги и теряться в них, пока не наступает время возвращаться домой. Я нашла в холле небольшой книжный шкаф, наполненный книгами с загнутыми страницами, – в основном любовными романами про врачей и медсестер. Подумав, что они могут вызвать болезненные ассоциации, я стала рыться в шкафу, пока не выкопала триллер, который и взяла с собой на пляж.

На пляже были большие белые деревянные лежаки, один из которых я оттащила под деревья. Если я слегка опускала книгу, передо мной открывалась ошеломительная гладь моря. В полумиле от берега из воды торчала горбатая скала, которая напоминала гигантскую черепаху, готовую двинуться к берегу.

Я обнаружила, что совершенно не могу здесь читать – не въезжаю ни в одно долбаное слово. Начинала в книге одно предложение, а заканчивала его чем-нибудь своим. Помехи на линии. Я попыталась глубоко вздохнуть и позволить мыслям плыть как облака. Какая-то надежда. Мои мысли напоминали лондонские облака. Густые. Стена к стене. И совершенно непреклонные.

Я думала о том, как должна быть счастлива. О том, что должна быть счастлива. То есть я могла придумать хорошую причину для счастья, но почему-то действительные чувства словно ускользали от меня. Я чувствовала возбуждение и интерес, чувствовала себя женщиной, чувствовала себя сильной, чувствовала испуг, чувствовала, что живу, и многое другое – но по-настоящему счастливой я себя не чувствовала.

Алекса рядом со мной не было. Алекс нашел какую-то неисправность в машине. Неисправность не казалась мне такой уж ужасной – что-то с трансмиссией. С трансмиссией? Или еще с чем-то. По-моему, проще всего было позвонить в бюро проката, но Алекс считал, что это приведет к новым сложностям, и ему как будто нравилась мысль починить машину самостоятельно. Я уже несколько раз ходила смотреть, чем он там занимается, а он восхитительно что-то портачил, сладострастно вытирая пальцы о замасленную ветошь. Как мальчишка, собирающий «Лего». Я ощущала его удовлетворение. Было просто сексуально – наблюдать за ним, но большую часть времени он держал голову под капотом, так что вскоре я перестала к нему ходить.

Мы уже провели в «Ла-Посаде» несколько дней, и когда я по-настоящему задумалась об этом, то поняла, что по какой-то странной причине мы с Алексом виделись в эти дни совсем немного. Он не любил валяться на пляже, а всегда выискивал возможность совершить какую-нибудь экскурсию, или посетить школу подводного плавания, или устроить поездку на велосипедах, или еще что-нибудь.

Как раз когда я задумалась над этим, в поле моего зрения попались мужчина и женщина на ярко-оранжевом и желтом виндсерферах. Женщина была высокая, пугающе крепкая, и у нее был такой вид, словно она всю жизнь провела на этом берегу – прямо-таки Урсула Андрес в мокром купальнике в фильме про Джеймса Бонда. Я узнала в ней девушку, организующую пляжные развлечения, Мари Клэр, но она любила, чтобы ее для краткости называли инициалами МК.

Через несколько секунд в мужчине рядом с ней я узнала Алекса. МК учила его виндсерфингу, к которому у него явно была природная склонность. Еще бы.

Я с гордостью наблюдала за ним. Ну, старалась, хотя на самом деле задумалась, с какой бы стати ему быть со мной, если он может проводить время с ней.