Медный гамбит - [99]

Старуха не воспользовалась своей силой мыслеходца, не стала брать образы из его сознание, которые он так отчаянно пытался передать ей. Она даже не подняла свои глаза, чтобы встретиться с его взглядом, но каким-то образом она отрезала его от силы стража.

Рука Руари соскользнула с его, и наполненный энергией воздух в домике разрядился, сменившись ночной прохладой.

— Проклятое милосердие Хаману больше вашего, — прошипел Павек. Она каким-то образом уменьшила силу его голоса, когда отрезала его от силы стража. — Он никогда не разрешал ускользнуть неотомщенными из под его гнева.

Его ноги налились тяжестью. Он пошел к двери, качаясь, едва не падая. Телами не сказала ничего, ничего, что остановило бы его.

* * *

Три свежих канка, провизия и замечательное обсидиановое оружие ждали их рядом с центральным колодцем, когда Павек заставил себя подняться утром из-под тени дерева, куда он буквально свалился после того, как вышел из домика Телами. Самой Телами рядом не было. Руари сказал, что на рассвете она отправилась в свою рощу, пешком, помогая себе посохом. Еще он сказал, что она извинилась перед ними, что она плакала и рыдала, разорвала на себе одежду, и жаловалась, что готова умереть, перед тем, как уйти из хижины. Павек и Йохан надавили на него, и он признался, что провел всю ночь высматривая и бегая по деревне.

Безграничная энергия юности, с завистью подумал Павек, пока он умывался и стряхивал сон с глаз. Он закостенел, мышцы ныли, тело болело при каждом движении, как если бы он проиграл в неравном бою — в некотором смысле так оно и было: Телами проверила его на прочность еще до того, как он понял, что сражается.

И тогда перед рассветом она признала свое поражение.

Он набросил кожаное седло на спину канка, едва успев избежать приятной встречи с его жвалами. Жуки застучали жвалами, громкое и нервно, все волосы на его теле встали дыбом, но жука надо было запрячь и нагрузить. Он затянул веревки покрепче, подвесил на них мешки с едой и водой, а на свой пояс повесил длинный и острый обсидиановый кинжал.

Йохан уже сидел верхом на своем канке. Глаза дварфа были еще красно-черные, но его силы явно восстановились после ночного сна. Вернулся Руари с четвертым канком.

— В случае, если найдем ее, — объяснил он еще до того, как они спросили его. — В случае, если нам повезет.

Дополнительный канк никак не мог помешать — особенно, как сказал Ру, если им повезет. Павек молча ждал, пока Руари не оседлал своего канка и не взнуздал дополнительного. Жители Квирайта пришли посмотреть, как они уезжают. Фермеры приветствовали их, скрещивая пальцы различными счастливыми знаками, или сжимая побеги крошечных белых цветов в своих руках. Друиды просто стояли, на их лицах застыло странное выражение, которое было намного сложнее понять.

Обменялись несколькими словами. Все, по видимому, слышали полуночный рев Павека, или слухи о нем, если не проснулись. Говорить было не о чем. На небе, как всегда, не было ни облачка. Песчаная буря, шквальный ветер или даже Тирский шторм, все может обрушиться на них до того, как они окажутся в Урике, и никто, даже самый мудрый человек в Квирайте, не может с этим ничего поделать. Но если ничего такого не будет, они окажутся в Урике через четыре дня. А что потом?

Что может хоть кто-нибудь сказать трем мужчинам, стремящимся к неизбежной и мучительной смерти?

Что может хоть кто-нибудь их них сказать друг другу?

Ничего.

Йохан коснулся антенны своего канка и тот двинулся вперед. Руари был следующим с дополнительным жуком на поводу. Павек ехал последним.

* * *

Телами ждала их на границе Кулака Солнца. Она как-то вся сгорбилась и ссутулилась. Несмотря на знакомую шляпу с вуалью, Павек вначале даже не узнал ее. Она попросила — очень честная просьба, а не унижающая команда — использовать ее искусство, чтобы спрятать их знания о Квирайте в самых укромных уголках сознания, на всякий случай. Это не помешает, настойчиво сказала она, вернуться им обратно, но зато ни Элабон Экриссар, ни кто-нибудь другой не сможет извлечь из их памяти ничего.

— Ради Квирайта? — попросила она.

Руари и Йохан спешились; Павек остался, где был. Те двое встали на колени на твердую землю и были введены в транс при помощи волшебства и Пути. Он и Телами остались одни на один.

— Ради Квирайта, — повторила она, но он не пошевелился. — Страж сохранит твои секреты от Элабона Экриссара.

Павек, по прежнему неохотно, соскользнул со спины канка. И ему пришлось встать на колени: иначе она не смогла бы коснуться его глаз и ушей, и прижать свои ладони к его вискам. Вспышки белого цвета запрыгали вокруг его черепа и перед его мысленным взглядом. Когда они закончились, Телами исчезла, они опять сели на канков, но в памяти возникло ощущение пустоты.

Уже сидя на спине канка, он сообразил, что именно было в этих пустых местах: основные понятия его теперешней жизни. Там были имена: Телами, Акашия, фермеры, другие друиды, все эти имена не ассоциировались со знакомыми лицами и плавали в неестестественном сером тумане, как если бы он жил в облаках дыма со времени своего бегства из Урика.

У него было слово Телами, что он сможет все это вернуть, если окажется достаточно удачлив и сумеет убежать от Элабона Экриссара; и что он не выдаст ничего, если убежать не удастся. Тонкая и холодная соломинка, придется повисеть на ней, он почувствовал как по его спине пробежал холодок, тем не менее он не колеблясь направил своего канка на ослепляющую поверхность Кулака Солнца.