Медный гамбит - [66]

Телами убрала руку со столба. Она встала прямее, и ее глаза, когда она повернулась, были ясными и блестящими. — Павек не ребенок, Каши. Он мужчина, молодой мужчина с сильной волей и своими собственными стремлениями.

— Я не слепая, бабушка. Я в точности знаю, кто такой Павек. Я узнала это уже тогда, когда он первый раз заговорил с нами. Его мысли и стремления быть может и сильны, но их не так-то и много. Его разум темен, там пусто. Искорежен и пуст. Я почти жалею его, бабушка, но не более того.

— Почти?

Акашия опустила глаза. В Урике она бегло осмотрела поверхность сознания Павека, когда определяла основные черты его личности. Тем не менее то, что она увидела, удивило и одновременно опечалило ее.

— Вы учили меня, что все дети невинны и полны потенциала, а мужчины и женщины или злы или добры, в зависимости от суммы их дел. Но Павек не похож ни на кого. Он что-то другое. Его память наполнена ужасными картинами, Бабушка. Картинами зла и ненависти. Но он пуст. Он рискнул своей жизнью, чтобы рассказать нам о Лаге; он опять рискнул ей, чтобы спасти Руари. И тем не менее он пуст. Как если бы Павек имеет облик человека, но его дух — его дух что-то сломанное и неправильное. Что-то, что никогда не вырастет. Такой дух я никогда раньше не встречала и не знаю, что это такое.

— Дух темплара, — задумчиво сказала Телами.

Предвзятые, привычные картины закружились в ее сознании. Темплары были жестокими и зловредными хищниками, приносящих смертельную боль и муки тем, кому меньше повезло в жизни, менее привелигированному народу. Отец Руари был темплар — насильник и убийца, чьи жертвы, Газала и Руари, выжили. Когда она получше узнала Павека, она увидела мужчину, который был скорее охотником, а не хищником, чьи чувства закостенели, не жестокого и едва ли более удачливого и привелигированного, чем ездовой канк.

— Не темплар? — спросила Акашия?

Брови Телами поднялись. — Еще как темплар. Ты что думаешь, что они все как отец Руари? — Она зажгла огонь в маленьком очаге и налила воды в маленький горшочек.

— Да. Да, я думаю, что понимаю. Я думаю, что лучше мне позаниматься с ним. Павек был другой уже в тот первый раз, когда я увидела его, когда он еще носил желтое. Я говорила вам, что он сражался с другим темпларом за жизнь человеческого ребенка? Я продолжаю думать, что он должен стать хорошим человеком, хотя пока и не стал. Он по-прежнему какой-то сломанный.

— Я подозреваю, что все темплары сломаны. Так или иначе. Иначе им не выжить. Некоторые, конечно, приспосабливаются к жизни в их сообществе лучше, чем другие. Я сомневаюсь, что отец Руари был самых худшим из тех, кто носит желтую одежду. Но «сломан» — это правильное описание, для всех них. Однако его части собрались вместе, когда он вызвал стража. А ты уверена, что хочешь, чтобы сломанный человек оказался в твоей роще?

— Он не в состоянии сделать мне ничего плохого, — сказала Акашия менее уверенно, чем собиралась. — Если он забудется или попытается что-то сделать не то, он очень сильно об этом пожалеет.

— А что о тебе? Как сильно пожалеешь ты, Каши, если будешь разочарована или предана?

— Предана? Предана в чем? Я же сказала, что знаю, что он еще не стал добрым человеком. Да он даже не симпатичный. Я знаю, что именно я привела его сюда, Бабушка, но он мне совершенно не нравится, и я уверена, что не собираюсь отдать ему свое сердце или потерять из-за него голову.

— Ты уверена?

— Абсолютно. Ветер и огонь, Бабушка, да вы так же плохи как и Руари. Что же вы думаете, что я слепо брошусь на первого же мужчину, который попадется на моем пути — к тому же темплара?

* * *

Телами бросила чай в горшочек. — Нет, — заключила она, помешивая листья и внимательно глядя в воду.

Акашия вовсе не собирается слепо бросаться на Павека, зато она совершенно слепа к своей собственной красоте и к тому, какое впечатление производит ее внешний вид на мужчин. И к тому, как ее красота подействовала на Павека… и еще на кое-кого. Правда, кроме твердого решения овладеть друидскими заклинаниями, Павека вроде бы ничего больше не интересует. И именно это ужасно замедляет его прогресс: страж Квирайта лучше отвечает более жизнерадостным личностям. Возможно идея Акашии не тах плоха. Во всяком случае с начинающими она занимается замечательно…

В этот момент образ подростка с медными волосами промелькнул перед ее внутренним взором, его мерцающие глаза и недовольная усмешка.

— Теперь у нас есть куча проблем с Руари, — громко признала она.

— Если у нас и есть какие-то проблемы с Руари, очень хорошо, что это случилось сейчас. Он не сказал ничего после того, как Павек призвал стража, но мы все чувствуем это. Ру несчастлив, и плохо справляется со своим состоянием.

Легкая струйка дыма поднялась от горшочка, и она, как всегда, почувствовала, что эта струйка очень хорошо поддержала ее, даже лучше, чем прикосновение к живому центральному столбу ее дома. Она устала. Настойчивость Павека вместе с отсутствием прогресса сделали его учеником, выкачивающим силы из своего учителя. Кроме того Павек спокойно спал по ночал, а она мучалась над проблемами, которые он принес из Урика. Руари не мог спорить со стражем Квирайта, а она могла и спорила, каждую ночь.