Медные колокола - [107]

Дар заговорил первым.

— Ты кто такая?

А это ещё как понять? Что значит «кто я такая?» Ты что, сам не знаешь? Это кто ты такой, если уж на то пошло?!

— Ты что, не понимаешь человеческую речь? — он высокомерно приподнял правую бровь. — Повторяю: я желаю знать, кто ты такая и как очутилась в моей долине. Советую тебе отвечать: в противном случае придется тебя заставить говорить. В моем распоряжении есть немало крайне неприятных способов сделать тебе очень больно, так что в твоих интересах не доводить до этого.

Неся эту ахинею, чародей сделал несколько шагов вперед и очутился прямо передо мной в круге зыбкого света, отбрасываемого факелами.

Я чуть не расхохоталась от облегчения, на миг позабыв, где нахожусь.

Передо мной стоял вовсе не Дар!

Правда, отличить их друг от друга было нелегко. То же узкое лицо с правильными, чуть резковатыми чертами, такие же длинные темные волосы Дар, правда, чаще всего завязывал их на затылке в хвост. Тот же возраст, рост, осанка, разворот плеч, посадка головы, жесты. Но у стоящего передо мной мужчины подбородок был чуть тяжелее, волосы немного светлее, по левой щеке змеился довольно приметный шрам, нос хищно горбился, а темные, почти черные глаза обдавали меня холодом и презрением.

И ещё. Я не сразу сообразила: этот высокий ледяной голос никак не мог принадлежать Дару.

Боги всемогущие! Какое счастье, что это не он!

Я была готова запеть!

Видимо, на моем лице отразилась богатая гамма взаимоисключающих переживаний. А если учесть, что всё это время я громко ойкала, оттирая друг о друга затекшие руки, которые раз за разом взрывались болью, то выглядела я, судя по всему, довольно интересно. На лице мужчины, внимательно наблюдавшего за мной, появилось выражение брезгливого сожаления. Возиться с сумасшедшей бродяжкой — что может быть противнее?

— Ты собираешься отвечать? — нетерпеливо поинтересовался он. Я старательно закивала:

— Травница я, люди Веславой кличут, — и скромно опустила глаза.

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать, — на всякий случай не грех и приврать.

— Замужем?

— Девица, — мои щеки залил стыдливый румянец. Фокус, кстати, нехитрый, освоенный ещё в глубоком детстве.

— Значит, говоришь, девица? — удовлетворенно повторил некромант. — Колдовать умеешь?

— Да вы что? — я несколько раз возмущенно хлопнула глазами. — Я девушка честная! Так, травки разные в лесах собираю, отвары делаю, настойки всякие, притирания там… да я и без ворожбы поганой любой корове больное вымя вылечу! А что? — я постепенно входила в роль селянской травницы-самоучки, не забывая закрывать свои мысли от подслушивания, а то знаем мы этих чернокнижников! — Если кому лихорадку полечить надо, или там мозоли, может, замучили — так милости прошу! Мои травки всегда при мне, — и я выразительно похлопала себя по карманам, попутно установив, что на мне, на манер капусты, накручено сразу две куртки: одна — моя, а вторая — трофейная, княжеская. Драгоценная сумка осталась в лагере под Ванькиным присмотром, и хорошо, что осталась. В противном случае прикидываться безобидной травницей стало бы гораздо сложнее: бабушкина колдовская книга, а также мешочки с сушеными крыльями летучих мышей, русалочьими хвостами и толченым зубом дракона сами бы всё рассказали обо мне…

— Что ты несешь? Какие ещё мозоли? — раздраженно отмахнулся двойник Дара. — Быстро говори, кто ещё с тобой пришел? И что вам тут надо?!

Мысли заскакали в моей голове, как мыши в амбаре. Если сразу не велел убить, а начал расспрашивать, то, может быть, ещё не всё безнадежно? Зачем-то я ему понадобилась живой. В жертву там принести, или разобрать на части и в зелье сварить…. Шутка.

В любом случае, едва я поняла свою ошибку, малодушное желание сложить лапки и сдаться без борьбы растаяло, как одинокая тучка в полдень.

— Дяденька, — я таинственно вытаращила глаза и понизила голос, — да тут ведь, говорят, где-то настоящие драконы водятся! А в пещерах-то у них лежат-пропадают несметные сокровища! Вот мы с братьями Панисием да Донатом вспомнила я тётки-Брониных отпрысков и решили те сокровища добыть! Стали бы мы тогда первыми богатеями на селе — так у меня б тогда отбою от женихов не было! Очень уж нам с братцами хочется в тех женихах, как в сору покопаться… — памятуя о пристальном взгляде моего тюремщика, я живо представила себе круглую гладкую физиономию Петраша, сына мельника из Березовки и первого парня на деревне. — Скажите, дяденька, а вы, часом, не знаете, где нам с ними тех драконов сыскать?

«Дяденька» посмотрел на «племянницу» с видимым отвращением.

— Какие тебе ещё драконы, какие сокровища? — процедил он. — Да как вы вообще сумели сюда пробраться, убогие? Вы же шли со стороны Синедолии? Отвечай, как вам удалось перейти через Мертвую реку?!

Ага, значит, ты тоже называешь эту милую речку Мертвой?

— Вы что, дяденька? — я помахала ресницами. — Мы никакой Мертвой реки и не видали. После Пиляйки нам встречались только ручьи. Правда, в соседней долине мы переходили какое-то пересохшее русло; там вокруг ещё всё было выжжено, будто пожаром, да только никак не пойму, чему ж там было гореть-то? Сплошные ж камни кругом!