Медноголовый - [137]

Бёрд развернул Легион в двухрядную линию. Малочисленный батальон арканзасцев построился также, смыкаясь слева с ротой Старбака. Арканзасцы развернули знамёна — старый трёхполосный стяг Конфедерации и чёрное полотнище со свернувшейся в кольца змеёй в центре.

— Вообще-то это не наш флаг, — признался майор-арканзасец Старбаку, — Но нам он понравился, и мы его подобрали на поле боя. Он до этого принадлежал ребятам то ли из Нью-Джерси, то ли из Каролины.

Длинно цвиркнув сквозь зубы табачной слюной, майор поведал Натаниэлю, что он с земляками явился в Ричмонд ещё в начале войны.

— После Манассаса парни хотели свалить обратно в Арканзас. Я-то не был против, но потом прикинул: здесь-то янки на каждом углу, а в Арканзасе их где сыщешь? Так что мы решили погодить, когда ещё выдастся случай популять всласть?

Майор носил фамилию Хаксолл, и его полк насчитывал чуть более двух сотен бойцов, таких же поджарых и косматых, как их командир.

— Удачи, капитан! — пожелал он Старбаку и побежал к своим, так как подполковник Свинъярд отдал приказ о наступлении.

Миновал полдень, и гроза индейцев едва держался в седле. К вечеру он обычно не вязал лыка, а к полуночи был пьян мертвецки.

— Вперёд! — невнятно скомандовал подполковник, и Легион двинулся к полоске леса.

— А где мы, вообще, находимся? Кто-нибудь в курсе? — обратился к роте «К» сержант Хаттон.

Никто ему ответить не мог. Над подтопленным лугом, по которому они шагали, начала визжать дальняя картечь. Старбак слышал, как снаряды с треском проламываются сквозь кроны деревьев, мчась по направлению к батарее южан у развилки. Конфедераты палили в ответ, и воздух наполнился неровным гулом артиллерийской дуэли.

— Застрельщики! — позвал майор Хинтон, — Нат, вперёд!

Рота Старбака покинула общий строй и рассыпалась в редкую цепь шагах в пятидесяти перед Легионом. Люди Старбака работали группами по четыре человека, и Натаниэль, который, как командир роты, ни к одной из групп привязан не был, неожиданно ощутил себя мишенью. Ничто по виду не выдавало в нём офицера: он не носил ни сабли, ни золотого шитья или знаков различия на мундире, но само то, что он одиночка, делало его целью для вражеских стрелков. От этой мысли Натаниэль похолодел, невольно метнув опасливый взгляд на деревья впереди. Ему мерещился вражеский солдат, ловящий его в оптический прицел винтовки. Ноги налились чугунной тяжестью, и каждый шаг давался с трудом. Сам того не сознавая, Натаниэль прикрыл ложей ружья промежность. В воздухе неподалёку рванула шрапнель, и осколок пронёсся над плечом Старбака.

— Доволен, что вернулся? — ехидно осведомился Труслоу сбоку.

— Конечно, сержант. Именно так я всегда мечтал проводить послеполуденное время по пятницам. — в тон ответил Старбак, с удивлением отмечая, что голос не дрожит.

Он огляделся удостовериться, что никто из его парней не отстал, и на миг застыл, заворожённый открывшейся слева картиной: Легион был малой частичкой тянущейся на километр линии серой пехоты. Забыв о своих страхах, Старбак глазел на тысячи бойцов, в едином порыве устремившихся на врага.

Впереди взорвался очередной заряд шрапнели. Старбак стряхнул оцепенение и бросился догонять своих. Вновь рвануло, на этот раз сзади, ударив в спину волной тепла. Старбак обернулся. Снаряд янки угодил в зарядный ящик на батарее. Над обломками возка клубился дым. Обезумевшая лошадь без всадника скакала прочь, не разбирая дороги. Но пушки продолжали вести огонь. Ближайшее орудие пальнуло, извергнув двадцатиметровый язык дыма и пламени. Вторая линия Бригады Фальконера готовилась начать движение. Оркестр заиграл популярную в Ричмонде песню «Господь помогает правым». Натаниэль предпочёл бы, чтобы музыканты выбрали мелодию повеселее. Потом он вступил под сень деревьев. Солнечный свет дробился листвой на десятки лучей. Пробежала белка.

— Когда мы в последний раз ели белку? — спросил Старбак у Труслоу.

— Ха, с той поры, как ты ушёл, капитан, мы их схарчили пропасть сколько. — фыркнул сержант.

— Жареной бельчатинки я бы сейчас отведал. — сглотнул слюну Натаниэль.

Ещё год назад мысль о поедании белки не вызвала бы у него ничего, кроме отвращения, но солдатчина отучила его привередничать. Тем более, что жареная бельчатина была очень недурна на вкус. При условии, конечно, что белка молодая. Старых белок лучше было варить.

— Сегодня нам на бельчатину рот разевать незачем. Сегодня мы будем есть пайки янки. — ухмыльнулся сержант.

— Точно. — согласился с ним Старбак, прикидывая, почему до сих пор никак не обозначили своего присутствия застрельщики янки.

Где-то в верхушках деревьев бахнула шрапнель, и следом захлопали птичьи крылья. Натаниэль только успел подумать, что лес всё не кончается, как стволы расступились, пропуская его на край косогора, за которым виднелся лесистый дальний склон со светлыми отвалами свежевынутой земли, означавшими, что янки подготовились к встрече южан всерьёз. Смекнув, что сейчас начнётся, Натаниэль отчаянно заорал:

— Вперёд! Бегом!

И мир вздрогнул.

Дальний склон окутался белыми дымами. Через долю секунды докатился гром выстрелов, а ещё спустя мгновенье до леса домчали пули. Солдаты на дальнем склоне орали и улюлюкали, солдаты на этом гибли.