Медная ведьма - [6]

Когда матрас рядом с ним просел, оборотень напрягся, теша себя надеждой дать мне отпор в случае необходимости. Глупый волчонок… Шокового ошейника на нем нет, шея полностью открыта и отказаться от удовольствия — и мелкой, но чувствительной гадости — я не могу. Он почти успевает уловить движение, но только клацает зубами, когда я не даю ему цапнуть себя за руку, вцепляясь в горло, сжимая не до удушья, но достаточно ощутимо. А пульс-то частит.

— Ты меня боишься? — втянуть воздух рядом с тонкой кожей.

— Не дождешься, я тебе вчера все сказал, — рычит он.

— Боишься, сердце колотится как у добычи перед охотником. А вот станешь ли ты игрушкой на один раз или любимым питомцем — зависит от тебя, мой хороший.

Если бы я собралась вскрыть ему глотку, он бы отнесся к этому спокойнее, чем к неспешному вылизыванию шеи, чередующемуся с укусами и засосами. Наливающиеся цветом следы заставляли урчать от удовольствия и думать о том, что все-таки дальнее родство ведьм с оборотнями проявляется в такие моменты, есть у нас общие инстинкты, хоть мы и разошлись миллионы лет назад.

— Ты просто сама пытаешься отрицать свое настоящее желание, ведьма, — внезапно урчит он над ухом.

— Это что же я пытаюсь отрицать? — помню вчерашние его слова, понимаю, на что намекает.

Но, мой дорогой, подловить на этом меня не выйдет. Я перед собой честна. Именно поэтому стаскиваю с него повязку и, пока тот привыкает к достаточно яркому свету, удобно устраиваюсь на нем сверху, будто бы случайно принимаясь елозить. Просто устраиваясь удобнее, да.

— Я свои желания признаю, а вот ты себя обманываешь. Тебе ведь тоже этого хочется.

Ни слова против правды. Я была готова пройтись по нему заклинанием, но то ли его перед "доставкой" накачали магией по самое "не балуй", то ли все-таки где-то глубоко он считал меня привлекательной, но сидела я на однозначно ощутимом крепком стояке.

— Хочется ведь? — двигаю бёдрами вперёд-назад.

— Д… Нет, — он с шумом вытягивает воздух.

Вот сейчас, с потемневшим мутным взглядом, он ещё красивее. Вытягиваю руку в сторону тумбочки, в ладонь влетает плоская коробка. Щелчок крышки и я уже перебираю в пальцах длинную, не очень широкую полосу тёмной кожи. Оборотень низко рычит, когда я тяну руки к его шее, но ошейник я все-таки на нем застегиваю. Хорошо выглядит. Застежка на "украшении" исчезает, не давая возможности снять самостоятельно, а я начинаю ощущать потоки его магии, странной, отличающийся от того, что я ощущала раньше. Спокойно сидеть сложно, а волк старательно смотрит в сторону, хотя алые пятна на щеках и покрасневшие уши выдают его с головой.

— И сколько тебе лет-то, что ты такой впечатлительный?

Он машинально переводит на меня взгляд и тут же поднимает его наверх. Я в этот момент только начинаю стягивать с себя ночное платье, махнув рукой в сторону окна, чтобы затемнить его, полумрак будет более комфортен для обоих. Это какой стеснительный фиалкой он попал в Питомник, что до сих пор… Как?! Проверяя свою гипотезу наклоняюсь вперёд, чтобы отстегнуть одну руку, и прижимаюсь к нему голой грудью. А взгляд-то скосил! Есть реакция! Кажется, я поняла, как будем работать, если это все не спектакль одного актера, конечно.

— Так сколько? — сжимаю его запястье, укладывая ладонь волка на свое бедро.

Тот тут же сжимает пальцы в кулак, чтобы избежать прикосновения, но под насмешливым взглядом делает безразлично лицо и максимально расслабляет руку, мол, вот тебе безвольное тело, извращайся. Но пальцы дрожат, и держится маска только на собственной гордости.

— Сорок три.

— Совсем мальчишка, а уж по нашим меркам и вовсе малолетка… И что ж ты себе в радостях жизни отказываешь? — веду ладонь вверх по телу, обводя талию, проводя по ложбинке груди, заходя на шею и возвращаясь обратно, пальцы волка не успевают сжаться на моем горле.

— У нас с тобой о них разные представления.

— "С Вами, госпожа", будь вежливым мальчиком, иначе мне придётся тебя выпороть.

Кто же знал, что тут такая реакция на игру на инстинктах. В Питомнике не слишком возятся с индивидуальным подходом. А зря… Сползаю с него, позволяя ткани при этом движении стечь по ногам. Стряхиваю его на пол. Смотреть на меня он не хочет, свободная рука пытается удержать ткань, когда я тяну его штаны вниз, но силы не равны. На прикосновение языка он радует реакцией, закусывает губу, а после и вовсе зажимает себе рот. Проверим, не растерялась ли я навык. Как говорила одна подруга, для ведьмы очень важно хорошо работать ртом. И трактуйте в меру своей распущенности.

Волк пытается удержать себя, сознательная его часть, а вот тело не против, и наоборот толкается, насколько есть возможность. Хмыкаю, вибрация отдаётся по горлу. И резко отстраняюсь, сжимая пальцы у основания.

— Попроси меня.

— Иди к… черту, ве-ведьма.

Интересно, что у него сейчас в голове? В любом случае, просьба озвучена, я же не уточняла, о чем именно он должен меня попросить. Парню хватает пары движений. А вот мне мало, особенно после того, как он краснеет, глядя на облизывающую испачканные пальцы меня. Перелезаю через него на середину кровати, чтобы было удобнее. Беру его свободную ладонь, тяну в рот два пальца.