Медленный солнечный ветер - [31]

В центре поселения располагалась кирпичная двухэтажная почта, являвшаяся, по всей видимости, и местом, где располагалось местное руководство. Около нее Дарко и решил остановиться.

— Я думаю, мы можем позволить себе пару часов сна, — произнес он и направился в сторону обшарпанной двери, которая хлопала на ветру, точно пасть голодного кашалота.

Внутри здания было пыльно и грязно. Димитрия несколько раз громко чихнула, пугаясь звона собственного эха. Она старалась поспевать за своим спутником, и на каждый его шаг ей приходилось делать три своих.

Приготовив на всякий случай пистолет, Дарко проверял комнату за комнатой, а затем, поднявшись на второй этаж, проделал всю процедуру по-новой. Димитрии приходилось лишь семенить за ним, как утенок за своей матерью.

Глупо, думала Димитрия, как же все бессмысленно и глупо. Она хотела попасть обратно домой в Сараево, ее уже не притягивали ни опасные приключения, о которых она грезила в детстве, ни даже ее новый знакомый, с которым, как она сначала думала, сможет вести приятные беседы. Они и вправду разговаривали, но крайне редко и в основном о самой Димитрии. Это были пустые разговоры. Димитрия хотела, чтобы Дарко рассказал ей о том, что происходит в остальном мире, — ведь он наверняка знал, но солдат упорно уходил от этой темы.

Когда с проверкой наконец было покончено, Дарко махнул рукой в сторону маленького цветного диванчика, стоявшего в одном из помещений неподалеку от разбитого аквариума. От него все еще шел легкий гнильный запах, но Димитрия уже не обращала на него внимания. Она с радостью приняла приглашение Дарко уединиться на несколько часов.

— Я в соседней комнате, — сказал Дарко, — там стоит точно такой же.

И он ушел, оставив Димитрию одну.

Несколько минут девушка молча стояла посередине кабинета — а это явно когда-то был кабинет — и рассматривала перевернутую мебель, повисшие на одном гвозде настенные полки и напольную вазу с засохшими искусственными цветами. Всюду была пыль; она стояла в воздухе удушливым плотным облаком, и от нее становилось трудно дышать. Но все же это был настоящий диван, подумала Димитрия, со вздохом облегчения плюхнувшись на него. Это тебе не сырая твердая земля, хотя витавшая в помещении грязь и доставляла кое-какое беспокойство. Но нельзя же было получить непременно все и сразу.

Димитрия блаженно прикрыла веки и сложила руки на груди. Некоторое время она вертелась, думая то о том, то о сем и тщетно пытаясь заснуть. То и дело она открывала глаза и в страхе косилась в сторону кучи разного барахла, сложенного под окном. Ей все время казалось, что там кто-то был. Конечно, говорил ей внутренний голос, раз там так много места, то кто-нибудь мог там и спрятаться. Эта навязчивая мысль не отпускала ее, а только сильнее и сильнее впивалась в ее мозг, не давая заснуть.

Думай о чем-нибудь хорошем, приказала себе Димитрия. Но легче было сказать это себе, нежели выполнить, поэтому настойчивая мысль о том, что там все-таки кто-то был, не выходила у нее из головы.

— В конце концов, почему там обязательно кто-то должен быть, — уже вслух фыркнула девушка, и в этот самый момент ей показалось, как что-то фыркнуло в ответ из громоздкой кучи.

Сердце Димитрии громко забилось, к горлу вновь подкатывалась волна необъяснимого страха. Наверное, я все-таки сошла с ума, подумала девушка, громко сглотнув. В ушах стоял монотонный звон — четкий и долгий. Казалось, будто его издавал вовсе не воспалившийся мозг Димитрии, а тот, кто находился в куче строительного мусора.

И в этот самый момент с вершины импровизированной горы упала тяжелая книга — наверное, какая-нибудь энциклопедия, — и Димитрия вздрогнула от неожиданности. Книга точно послужила неоспоримым доказательством ее самых глубоких страхов.

Закрыв глаза, девушка принялась считать до ста.

Может, так и должно быть, недоумевала она? Может, именно это происходит со всеми, кто сходит с ума?

Когда в мозгу, наконец, пробило сто, Димитрия заставила себя распахнуть веки и вновь посмотреть на самую обычную, на первый взгляд, кучу. Теперь она казалась уже не такой страшной и таинственной — простая куча…

Девушка медленно и осторожно, стараясь не поворачиваться к потенциальному месту опасности спиной, встала и принялась пятиться в сторону двери. Дарко, как и ожидала Димитрия, оказался в соседней "комнате". Конечно, это разворошенное помещение уже вряд ли можно было назвать комнатой.

Димитрия застыла в дверях. Солдат лежал на маленьком диванчике, вытянув одетые в массивные черные сапоги ноги так, что они свисали за края. Он находился в уже знакомой Димитрии позе: руки расположились за головой, а глаза открыты и устремлены куда-то вверх — дальше потолка — может быть, к небу, которого не было видно.

Ей не хотелось нарушать его покой, но только сейчас Димитрия наконец поняла, чего же она так боялась. Этому чувству не было отдельного слова, определения. Девушка тщетно перебирала в голове знакомые фразы и выражения, но ничего и близко похожего так и не находила.

При виде этого человека, с которым они были знакомы всего один день, внутри нее что-то теплело. Дарко был для Димитрии словно мягким уютным одеялом.