Медленный человек - [55]
– Нет, благодарю. – Он уязвлен, что его застали спящим.
– Как ваша нога?
– Моя нога? Моя нога прекрасно.
Глупый вопрос и глупый ответ. Как его нога может быть прекрасно? Ноги нет. Эта нога была давным-давно отрублена и сожжена. «Как ваша отсутствующая нога?» – вот что ей надо бы спросить. «Отсутствующая нога так себе, если хотите знать правду. Отсутствие ноги оставило в моей жизни дыру, и каждый, кто имеет глаза, должен бы это видеть».
Марияна привела с собой Любу. Ради ребенка он пытается скрыть свое раздражение.
Марияна пробирается через завалы на полу и садится в изножье кровати.
– Вы имеете приятную жизнь, приятную и мирную, – говорит она. – Потом – раз! – на вас наезжает машина. Потом – раз! – на вас наезжает семья Йокич. Уже не такая приятная жизнь, да? Простите. Не надо чая? Вы уверены? Как вы ладите с Драго?
– Жаловаться не на что. Мы хорошо ладим. Уверен, мне полезно быть с молодежью. Это меня взбадривает.
– Вы и он подружились, да? Хорошо. Бланка говорит вам спасибо.
– Это пустяки.
– Бланка как-нибудь придет сказать вам спасибо лично. Но не сегодня. Она все еще, знаете ли, папина дочка.
По его мнению, это должно означать: у Йокичей все еще два лагеря, лагерь отца и лагерь матери. И все из-за тебя. Пол Реймент. Из-за бури, которую ты вызвал. Из-за начавшей зарождаться страсти к твоей домработнице, причем ты был настолько глуп, что объяснился в любви.
– Итак! У вас новая гостья!
С минуту он не может понять, что она имеет в виду. Потом узнает то, что она подняла и теперь рассматривает: нейлоновый чулок, которым миссис Костелло завязала ему глаза, чулок, который он по какой-то причине завязал узлом вокруг ножки ночника и забыл.
Марияна осторожно подносит чулок к носу.
– Цветок лимона! – говорит она. – Очень мило! Ваша подруга любит лимон, да? Вы знаете, в Хорватии мы бросаем цветы лимона в женщину и мужчину, когда они венчаются в церкви. Старый обычай. Не рис, а цветы лимона. Чтобы у них было много детей.
Юмор Марияны. В нем нет тонкости. Ему нужно приспосабливаться, если он хочет в один прекрасный день стать ее тайным женихом, осыпанным лепестками лимона.
– Это не то, чем кажется. – произносит он. – Я не собираюсь объяснять. Просто примите на веру то, что я говорю. Это не то, что вы думаете.
Марияна держит чулок на расстоянии вытянутой руки, потом нарочито роняет на пол.
– Вы хотите знать, что я думаю? Я ничего не думаю. Ничего.
Воцаряется молчание. «Всё в порядке, – говорит он себе, – мы теперь достаточно хорошо знаем друг друга, Марияна и я, для того чтобы не выяснять отношения».
– О'кей, – говорит Марияна. – Сейчас я проверяю вашу ногу, мою вас, а потом мы делаем упражнения, как обычно. Мы отстали с нашими упражнениями, да? Может быть, вы не так хорошо делаете гимнастику, когда один. Вы уверены, что не хотите протез?
– Я не хочу протез, ни сейчас и ни позже. Тема закрыта. Пожалуйста, не говорите об этом.
Марияна выходит из комнаты. Люба продолжает смотреть на него в упор своими большими черными глазами, от этого взгляда его прямо оторопь берет.
– Привет, Люба, – обращается он к ней. – Любица. – Ласкательное имя звучит в его устах как-то странно, будто он не имеет права называть ее так. Ребенок не отвечает.
Возвращается Марияна с большим тазом.
– Личное время для мистера Реймента, – объявляет она. – Пойди нарисуй картинку для мамы.
Она выпроваживает ребенка, закрывает дверь. Она сняла босоножки. Он впервые замечает, что ступни у нее широкие и плоские. Ногти на ногах покрашены удивительно темным лаком, почти багровым, цвета кровоподтека.
– Вам нужна помощь? – спрашивает она.
Он качает головой и стягивает брюки.
– Ложитесь, – говорит она. Прикрыв его простыней, чтобы соблюсти приличия, она кладет культю себе на колени, ловко разбинтовывает и одобрительно хлопает. – Никакого протеза, да? Вы думаете, у вас отрастет нога, мистер Реймент? Только ребенок может подумать такое: вы отрезаете ее, она отрастает.
– Марияна, пожалуйста, прекратите. У нас уже был когда-то этот разговор. Я не хочу ничего обсуждать.
– О'кей. О'кей, больше никаких разговоров о протезе. Вы сидите дома, ваши подруги приходят в гости, так лучше. – Она проводит по шраму большим пальцем. – Дешевле. Не болит? Не чешется?
Он отрицательно качает головой.
– Хорошо, – заключает она и начинает намыливать культю.
Его дурное настроение улетучивается, как утренний туман. «Что угодно, – думает он, – я бы отдал что угодно за…» Он так страстно думает о своем, что просто невозможно, чтобы Марияне не передались его мысли. Однако лицо Марияны бесстрастно. «Обожаемая, – думает он. – Я обожаю эту женщину! Несмотря на всё!» И еще: «Я полностью у нее в руках!»
Она заканчивает мыть культю, насухо вытирает и начинает массаж. После легкого массажа – упражнения на растягивание. После этих упражнений другой, заключительный массаж.
«Пусть это продолжается вечно!» – заклинает он мысленно.
Наверное, она к этому привыкла, все сестры к этому привыкли: мужчины во время ухода за ними физически возбуждаются. Должно быть, именно поэтому она всегда так торопится, так деловита, избегает встречаться с ним глазами. По-видимому, таким образом их учат справляться с этим возбуждением. Порой случается, что… Важно это понимать… Такие движения непроизвольны и смущают пациента так же, как сестру… Лучше всего тут… Живые моменты в нудной лекции.
За свой роман "Бесчестье" южноафриканец Кутзее был удостоен Букеровской премии - 1999. Сюжет книги, как всегда у Кутзее, закручен и головокружителен. 52-летний профессор Кейптаунского университета, обвиняемый в домогательстве к студентке, его дочь, подвергающаяся насилию со стороны негров-аборигенов, и сочиняемая профессором опера о Байроне и итальянской возлюбленной великого поэта, с которой главный герой отождествляет себя… Жизнь сумбурна и ужасна, и только искусство способно разрешить любые конфликты и проблемы.
«Детство Иисуса» – шестнадцатый по счету роман Кутзее. Наделавший немало шума еще до выхода в свет, он всерьез озадачил критиков во всем мире. Это роман-наваждение, каждое слово которого настолько многозначно, что автор, по его признанию, предпочел бы издать его «с чистой обложкой и с чистым титулом», чтобы можно было обнаружить заглавие лишь в конце книги. Полная символов, зашифрованных смыслов, аллегорическая сказка о детстве, безусловно, заинтригует читателей.
В «Школьных днях Иисуса» речь пойдет о мальчике Давиде, собирающемся в школу. Он учится общаться с другими людьми, ищет свое место в этом мире. Писатель показывает проблемы взросления: что значит быть человеком, от чего нужно защищаться, что важнее – разум или чувства? Но роман Кутзее не пособие по воспитанию – он зашифровывает в простых житейских ситуациях целый мир. Мир, в котором должен появиться спаситель. Вот только от кого или чего нужно спасаться?
При чтении южноафриканского прозаика Дж. М. Кутзее нередко возникают аналогии то с французским «новым романом», то с живописью абстракционистов — приверженцами тех школ, которые стараются подавить «внетекстовую» реальность, сведя ее к минимуму. Но при этом Кутзее обладает своим голосом, своей неповторимой интонацией, а сквозь его метафоры пробивается неугасимая жизнь.Дж. М. Кутзее — лауреат Нобелевской премии 2003 года.Роман «В ожидании варваров» вошел в список ста лучших романов всех времен, составленный в 2003 году газетой The Observer.
Кутзее из тех писателей, что редко говорят о своем творчестве, а еще реже — о себе. «Сцены из провинциальной жизни», удивительный автобиографический роман, — исключение. Здесь нобелевский лауреат предельно, иногда шокирующе, откровенен. Обращаясь к теме детства, столь ярко прозвучавшей в «Детстве Иисуса», он расскажет о болезненной, удушающей любви матери, об увлечениях и ошибках, преследовавших его затем годами, и о пути, который ему пришлось пройти, чтобы наконец начать писать. Мы увидим Кутзее так близко, как не видели никогда.
Южноафриканский прозаик Дж. М. Кутзее был удостоен Букеровской премии (1983), а в 2003 году ему была присуждена Нобелевская премия.Тема книги «Жизнь и время Михаэла К.» — противостояние личности и цивилизации. Человек естественный, Михаэл К. пытается «жить свою жизнь». Но можно ли освободиться от общества, оставаясь, так или иначе, его частью?..
Рассказы букеровского лауреата Дениса Гуцко – яркая смесь юмора, иронии и пронзительных размышлений о человеческих отношениях, которые порой складываются парадоксальным образом. На что способна женщина, которая сквозь годы любит мужа своей сестры? Что ждет девочку, сбежавшую из дома к давно ушедшему из семьи отцу? О чем мечтает маленький ребенок неудавшегося писателя, играя с отцом на детской площадке? Начиная любить и жалеть одного героя, внезапно понимаешь, что жертва вовсе не он, а совсем другой, казавшийся палачом… автор постоянно переворачивает с ног на голову привычные поведенческие модели, заставляя нас лучше понимать мотивы чужих поступков и не обманываться насчет даже самых близких людей…
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.