Медленные пули - [11]

Я прошу ее поделиться последними воспоминаниями.

– Таможня, – отвечает Сюзи. – Эти кретины на Архангеле.

– А потом? Что-нибудь еще? Руны? Ты помнишь, как вычисляла их?

– Нет. – Она что-то улавливает в моем голосе. Может, я лгу или не говорю всего, что ей нужно знать. – Том, еще раз спрашиваю: нам удалось вернуться?

– Да. Мы вернулись.

Сюзи смотрит на звездное небо, нарисованное на ее капсуле светящимися красками – фиолетовой и желтой. Она заказала это украшение на Кариллоне. Правилами такие художества запрещаются – якобы по той причине, что частички краски забивают воздушные фильтры. Сюзи на правила наплевать. Она мне сказала, что рисунок обошелся ей в недельное жалованье, но потраченные деньги стоили того, чтобы придать хоть немного индивидуальности серому «дизайну» корабля компании.

– Странно, мне почему-то кажется, что я провалялась в этом гробу несколько месяцев.

Я пожимаю плечами:

– Иногда и мне так кажется.

– Значит, все в порядке?

– В полном.

Сюзи смотрит на Грету:

– Тогда кто ты такая?

Грета не отвечает. Она лишь выжидающе глядит на меня. А меня бьет дрожь, и я понимаю, что не могу такого вынести. Пока не могу.

– Заканчивай, – бросаю я Грете.

Она делает шаг к Сюзи. Та замечает, но не успевает отреагировать. Грета выхватывает что-то из кармана и прикасается к руке Сюзи. Та мгновенно вырубается. Мы укладываем ее обратно в капсулу, заново подключаем и закрываем крышку.

– Она ничего не запомнит, – обещает Грета. – Разговор так и останется в ее кратковременной памяти.

– Кажется, я этого не переживу.

Грета касается моего плеча:

– Никто и не говорил, что будет легко.

– Я лишь пытаюсь осторожно ввести ее в ситуацию. Не хочу сразу открывать правду.

– Знаю. Ты добрый, Том.

И целует меня.

Я тоже помню Архангел. Именно там все и пошло наперекосяк. Просто мы тогда еще этого не знали.

Мы пропустили первое стартовое окно, когда таможенники обнаружили противоречие в нашей грузовой накладной. Не очень серьезное нарушение, но прошло немало времени, прежде чем они сообразили, что ошиблись сами. А когда поняли, мы уже знали: предстоит ждать на планете еще восемь часов, пока диспетчерская отправит целый флот сухогрузов.

Я сообщил новость Сюзи и Рэю. Сюзи восприняла ее весьма положительно – или настолько положительно, насколько она всегда воспринимала подобные новости. Я предложил ей использовать вынужденную задержку с толком: отправиться в порт и посмотреть, есть ли там новые синтаксические «довески». Нечто такое, что сэкономило бы нам день-другой обратного пути.

– Лицензионные? – уточнила она.

– Мне все равно.

– А как насчет Рэя? – спросила Сюзи. – Он так и будет здесь сидеть и чаек попивать, пока я отрабатываю жалованье?

Я улыбнулся. Эта парочка вечно цапается между собой, балансируя на грани любви и ненависти.

– Нет, Рэй тоже может сделать кое-что полезное. Например, проверить ку-плоскости.

– Они в полном порядке, – возразил Рэй.

Я стянул потрепанную кепку с эмблемой «Ашанти индастриал», почесал лысину на макушке и повернулся к механику:

– Правильно. Тогда тебе не потребуется много времени на их проверку.

– Как скажете, кэп.

В Рэе мне нравится то, что он легко смиряется, когда проигрывает спор.

Он взял комплект инструментов и пошел осматривать плоскости. Я проследил, как он поднимается по лесенке на кран-балку с инструментами на поясе. Сюзи надела маску, длинный черный плащ и растаяла в окутывающем порт влажном тумане. Стук ее каблуков доносился еще долго после того, как она скрылась из виду.

Я вышел из «Синего гуся» и зашагал в противоположном направлении. Надо мной из тумана один за другим выныривали сухогрузы. Слышно их было задолго до появления – сквозь висящие над портом желтые облака пробивались скорбные низкие стоны, похожие на перекличку китов. Когда корабли снижались, показывались темные корпуса, покрытые струпьями и шрамами угловатых выступов синтаксических узоров, со втянутыми перед посадкой кран-балками и ку-плоскостями, с выпущенными шасси, напоминающими когти. Сухогрузы замирали над указанными диспетчером посадочными колодцами и опускались в них под вой реактивных струй. Захваты доковых фиксаторов сразу же стискивали их корпуса скелетными пальцами. Из загонов, медленно переставляя ноги, выбредали динозавры-носильщики – кто-то из них работал самостоятельно, а другими, сидя на загривке, все еще управлял тренер. Когда выключались двигатели, наступала шокирующая тишина, а потом сквозь облака шел на посадку очередной сухогруз.

Мне всегда нравилось смотреть, как прибывают и уходят корабли, даже если они задерживают в порту мой корабль. Я не умел читать синтаксис, но знал: эти сухогрузы прилетели сюда от самого Разлома. Дальше Разлома в созвездии Орла не забирался никто. При средних тоннельных скоростях от центра Локального Пузыря добираться до него нужно примерно год.

Этот путь я проделал только раз за всю жизнь. И, подобно добропорядочному туристу, полюбовался видом, открывающимся с внутренней стороны Разлома. На мой взгляд, я забрался достаточно далеко.

Когда в посадочном конвейере образовалась пауза, я заскочил в бар и отыскал кабинку Администрации скважин, принимающую кредиты «Ашанти». Усевшись в кабинке, записал тридцатисекундное послание для Катерины. Я сообщил ей, что мы уже возвращаемся, но застряли на Архангеле на несколько часов. Предупредил, что задержка может вызвать цепочку других нестыковок на всем нашем пути по тоннелям, в зависимости от того, как сработает АС. Судя по предыдущему опыту, восьмичасовая задержка на планете может обернуться двухдневным ожиданием перед точкой подъема. И попросил не волноваться, если опоздаю на пару дней.