Медленная жизнь - [5]

И тут свет пронзительно завопил.

Лиззи проснулась.

— Вот это да! — хмыкнула она. — Я только что видела совершенно фантастический сон!

— Да ну? — небрежно бросил Алан.

— Точно. В небе появился свет… как ядерная бомба или что-то в этом роде. То есть на ядерную бомбу он не походил, но был таким же страшным. Все уставились на него. Мы не могли пошевелиться. А потом… — Она покачала головой. — Потом… не помню. Просто все это было так странно! Не могу объяснить.

— Ну и не надо! — весело заметила Консуэло. — Зато мы получили потрясающие показания с морского дна. Фракционированные полимеры, углеводороды с длинными цепочками… сказочный материал! Жаль, что ты заснула и ничего не видела!

Но Лиззи уже было не до сна, а реальность ее совсем не радовала:

— Насколько я понимаю, это означает, что ни у кого не возникло гениальных идей относительно моего избавления.

— Гм…

— Если бы они возникли, ты не была бы так чертовски жизнерадостна.

— Похоже, кто-то встал с левой ноги, — вмешался Алан.

— Прости, — откликнулась Консуэло. — Я просто пыталась…

— …отвлечь меня. Ладно, все в порядке. Какая разница, буду вам подыгрывать.

Лиззи постаралась взять себя в руки.

— Стало быть, твои открытия означают… что? Жизнь?

— Сколько раз вам повторять: еще слишком рано делать выводы. Пока мы имеем только очень, очень интересные результаты.

— Поведай ей великие новости, — посоветовал Алан.

— Крепись, Лиззи, у нас есть всамделишный океан. Не просто крохотное, жалкое озерко, размерами двести на пятьдесят миль, которое мы называли морем, а целый океан! Гидроакустические данные позволяют с уверенностью предположить: то, что мы видим, — это всего лишь котловина-испаритель поверх ледяного поля тридцатикилометровой толщины. Настоящий океан лежит под ним, на глубине двести километров.

— Иисусе, — ахнула Лиззи, с трудом приходя в себя. — То есть здорово! Существует какой-то способ запустить туда рыбу-робота?

— А как, по-твоему, мы получили эти данные? Рыба прямо сейчас направляется туда. В самом центре видимого моря есть нечто, вроде отвесной полой трубы, откуда жидкость и поступает на поверхность. А прямо под дырой… угадай, что? Вулканические впадины!

— Означает ли это…

— Если опять скажешь слово «жизнь», я начну плеваться, — предупредила Консуэло.

Лиззи ухмыльнулась.

— Как насчет приливных замеров? Я думала, что отсутствие орбитальных пертурбаций полностью исключает возможность обнаружения всякого океана.

— Ну… Торонто считает…

Сначала Лиззи сумела следовать ходу рассуждений планетарных геологов из Торонто. Потом отвлеклась. Речь Консуэло превратилась в отдаленное жужжание. И уже уплывая в сон, она с раскаянием сообразила, что не должна постоянно клевать носом в такое время. И чувствовать себя смертельно усталой. Она…

Она снова оказалась в поглощенном водой городе. И хотя по-прежнему ничего не видела, поняла: это город, потому что до нее доносились вопли хулиганов, крушивших витрины магазинов. Потом голоса поднялись октавой выше, превратившись в несвязный вой, но тут же упали до злобного бормотания, словно по улицам пронесся буйный водяной вал. Лиззи попятилась в тень.

Кто-то сказал ей на ухо:

— Почему ты сделала с нами такое?

— Я ничего вам не делала.

— Ты принесла нам знание.

— Какое знание?

— Сказала, что ты — это не мы.

— Но это правда.

— Тебе не следовало говорить нам этого.

— Хотели, чтобы я солгала?

Испуганное смятение.

— Обман. Что за отвратительная мысль!

Шум погромов становился все сильнее. Кто-то рубил дверь топором. Взрывы. Звон стекла. Безумный смех. Визг.

— Зачем ты отправила посла?

— Какого посла?

— Звезду! Звезду! Звезду!

— Какую звезду?

— А есть две звезды?

— Существуют миллиарды звезд.

— Не нужно больше! Пожалуйста! Прекрати! Больше не нужно!

Она проснулась.

— Привет, да, я понимаю, что молодая леди попала в чрезвычайно опасную ситуацию, но не думаю, что ей следовало бы употреблять имя Господа всуе.

— Алан, — не выдержала Лиззи, — мы в самом деле должны это выслушивать?

— Ну… учитывая те миллиарды долларов, которые внесли налогоплательщики, чтобы мы оказались здесь… да. Именно. Я даже знаю нескольких астронавтов из резерва, которые поклялись бы, что возня с чересчур эмоциональной голосовой почтой — достаточно малая цена за привилегию работать на Титане.

— О черт!

— Переключаюсь на частный канал, — спокойно объявил Алан.

Фоновое излучение незаметно изменилось. Слабое сухое потрескивание немедленно ушло, когда она попыталась на нем сосредоточиться.

— О’Брайен, какого дьявола с тобой творится? — напряженным от сдержанного гнева голосом осведомился Алан.

— Слушай, мне очень жаль. Извини. Просто немного взволнована. Я надолго отключалась? Где Консуэло? Я намереваюсь сказать слово «жизнь». И слово «разумная» тоже.

— Прошло несколько часов. Консуэло спит. О’Брайен, мне неприятно говорить это, но, судя по всему, ты немного не в себе.

— На то имеется логическая причина. Да, признаю, звучит немного странновато, и тебе может показаться не совсем логичным, но… послушай, я вижу сны с продолжением. И, думаю, они очень важны. Можно я тебе расскажу?

И она принялась излагать. Во всех подробностях. А когда добралась до конца, последовало долгое молчание. Наконец Алан спросил: