Медичи. Крестные отцы Ренессанса - [43]

В 1440 году миланские наемники во главе с Ринальдо дельи Альбицци вновь вторглись на флорентийскую территорию и вновь были отброшены, вынудив взбешенного Ринальдо отказаться от своих планов и отправиться в продолжительное паломничество в Святую землю. Ну а Сфорца был вознагражден за свою тайную верность Милану: герцог Филиппо отдал ему руку Бьянки и даже туманно намекнул на возможность объявить его своим наследником.

Шесть лет спустя, в 1447 году Филиппо Мария Висконти, герцог Миланский умер. Имени наследника он так и не назвал, и соискатели престола объявились повсюду.

На притязания Сфорцы никто не обратил внимания, у него обнаружились слишком сильные конкуренты в лице неаполитанского короля Альфонса и герцога Орлеанского. Тем временем граждане Милана объявили город республикой — на флорентийский манер. По прошествии трех лет, насыщенных международными дипломатическими интригами и распрями, Сфорца во главе своих отрядов просто вошел в город и объявил себя герцогом Миланским. Козимо поставил на нужного человека, и давний враг Флоренции — Милан стал его союзником.

Но шаг, осуществленный Сфорцей, возымел опасные последствия. Венеция немедленно порвала отношения с Флоренцией и объединилась с королевством Неаполитанским, все еще притязающим на герцогство Миланское. Флорентийские граждане были высланы из Венеции и Неаполя, а филиалы банка Медичи закрыты. Цену пришлось заплатить немалую: все банковские кредиты достались противнику. Компенсируя этот урон, Сфорца предложил Козимо открыть отделение банка в Милане и даже предоставил ему целый дворец. Зависимость Сфорцы от банка Медичи была столь велика, что этот дворец фактически превратился в министерство финансов герцогства; удача в очередной раз улыбнулась Козимо.

В Италии установился зыбкий мир — Венеции и Неаполю было желательно взять некоторую паузу. Козимо это было на руку: можно вновь заняться торговлей. Но если союз с Миланом был выгоден для флорентийских негоциантов и международной торговли в целом, то большинство населения его отнюдь не приветствовало. Многие участвовали в войнах против Милана, и им было трудно примириться с тем, что старый враг сделался другом. Ко всему прочему, немало претерпевшие от судьбы изгнанники, вернувшиеся из Неаполя и Венеции, распространяли слухи, будто Козимо поддерживает Сфорцу только потому, что тот должен ему целое состояние, которое он и намерен теперь возвратить за счет миланской казны.

Вскоре эти перемены на итальянской политической сцене начали отзываться во всей Европе. Чувствуя надвигающуюся опасность, Венеция обратилась к императору Священной Римской империи Фридриху III с просьбой вбить клин между Флоренцией и Миланом, нынешний альянс которых представляет собою угрозу для всей северной Италии. Парируя этот удар, Козимо решил, что единственный его шанс — прибегнуть к помощи противника Фридриха III французского короля Карла VII. Он понимал, что такого рода переговоры следует провести с величайшим тщанием, ибо у Франции есть свои территориальные претензии к Италии и полномасштабного французского вторжения на Апеннины следует избежать в любом случае. Поначалу Козимо собирался отправиться на встречу с Карлом III сам, но потом решил, что ситуация дома слишком ненадежна, чтобы оставлять Флоренцию на долгое время, и отправил вместо себя своего друга-гуманиста Аньоло Аччайуоли, члена старинной флорентийской семьи, всегда сохранявшей верность Медичи (вместе с Козимо Ринальдо дельи Альбицци выслал из Флоренции и самого Аччайуоли). Ко всему прочему он был превосходным ритором, и Козимо нередко наслаждался его чтением Цицерона. Будучи сам оратором весьма посредственным, Козимо тем более восхищался речами Цицерона, в которых он отстаивал республиканские добродетели Древнего Рима и говорил о гражданском долге как об одном из важнейших критериев праведной жизни.

Таким образом, в 1451 году Аччайуоли отправился во Францию, где его красноречие произвело должное воздействие на Карла VII, пообещавшего в течение двух ближайших лет признавать новый Милано-Флорентийский союз. Порвав торговые связи с Венецией, Флоренция уже и без того повернулась в сторону Франции, а гарантии Карла VII означали, что объем торговли будет увеличиваться и впредь. Но Аччайуоли вынужден был сделать одну небольшую уступку: в случае, если Франция предъявит претензии королевству Неаполитанскому, Флоренция и Милан будут сохранять нейтралитет. Из этого следовало, что Рене Анжуйский, претендовавший на неаполитанский престол, может без помех продвинуться на юг через Тоскану.

Перспектива военного присутствия Франции в Италии была Козимо не по душе, но ему выпала неожиданная возможность воспрепятствовать этому замыслу. В 1452 году Фридрих III, возвращаясь из Рима, где папа формально надел на него корону императора Священной Римской империи, проезжал через Флоренцию. Козимо распорядился принять императора и его свиту, состоявшую из полутора тысяч австрийских князей, за счет города. Быстро истощившуюся городскую казну пополнил банк Медичи. Расходы были понесены огромные, но ими на годы вперед было оплачено доброе отношение императора. Правда, на жителей Флоренции эта победа особого впечатления не произвела, в городе поднялся ропот против Медичи. Флоренция уже изрядно потратилась на поддержку Сфорцы, его состоящая из наемников армия уже не воюет, однако же платить надо по-прежнему, а теперь еще жителям Флоренции приходится оплачивать попойки и распутство сотен австрийских вельмож. Чего еще потребует от них Медичи?