Медианн №2, 2019 - [69]

Хватательные щупальца впились в тело, запустив в кровеносную систему бедняги тонкие усики. На наших глазах серый желудок окрасился в темно-багровый. Тело моего верного слуги сотрясалось, теряя жидкость, но оставалось в том же положении: одна рука вверх, другая вбок; отчаянная попытка воззвать к разуму существа, ведомого одним лишь голодом.

— Идемте, Папа! Пожалуйста! Идемте! Иначе все это было зря!

С болью в сердце я оторвал взгляд от медленно усыхающей фигурки в руках космического кровососа. Рабаля и вправду не спасти. Нельзя, чтобы его смерть прошла даром. Найдя в себе силы для последнего рывка, мы, уже не обращая внимания на сигнальные нити, побежали к мосту; пауки не посмеют вылезти, пока тварь на охоте.

Опутанный паутиной мост поражал воображение. Нити Ткущего искажали пространство таким образом, что весь его род смог разместиться на двух башнях, а часть его детей — видимо, самых нелюбимых — висели в коконах над водой.

— Она сказала, крайний в первой арке, так?

— Да, Папа, — ответила моя подопечная, указав антрацитовым ногтем на неаккуратное, покрытое черной слизью гнездо. Я охнул от досады: хоть это и было одно из самых низко расположенных гнезд, от земли его отделяло не меньше тридцати футов.

— Я смогу допрыгнуть до той ниши, но выше — никак, — нерешительно протянула Капра.

— Есть другой способ, — отмахнулся я, лихорадочно припоминая то, чему меня научила моя прапрабабка, пока не отправилась танцевать среди слуг Бога-Идиота. Я стукнул тростью по каменной кладке моста. Из навершия выпрыгнул толстый кусок мела.

— Так, если предположить, что расстояние составляет тридцать два фута, округляем для ясности, — бормотал я себе под нос, рисуя схемы прямо на мокрой брусчатке.

— Что это…

— Не отвлекай! — рявкнул я на куртизанку. Обычно я на девочек не кричу, но сейчас было важно сохранять полную концентрацию. — Итак, угол наклона гнезда приблизительно сорок градусов… Нехорошо; с прямым углом было бы легче. Соответственно, берем этот отрезок, умножаем… Дискриминант в минусе, здесь мы угол наоборот выпрямляем… Так, элемент перехода, приравниваем расстояние к нулю… Готово!

Даже немного вспотев от натуги, я с гордостью указал на вычерченную мной схему, вписанную концентрически в несколько сдвинутых относительно друг друга окружностей.

— Так что это все-таки, Папа Мейсон? — наконец озвучила свой вопрос Капра.

— Точка перехода. Ты же знаешь, что магия суть — математика. Мне удалось расшифровать часть записей Проложивших Путь, оставшихся от Кеции… Скорее, шагай внутрь, пока кальций не отсырел.

Мы синхронно ступили в центр схемы, и мир вокруг расцвел невероятными красками и цветами, для которых не было имени. Формы арки моста, булыжников под нашими ногами и коконов, дрогнули, исказились и потекли. Я почувствовал, как кровь сначала прилила к голове, потом кувыркнулся желудок, а после формы вновь стали твердыми, и мы вывалились в липкую массу жилища аристократа. Мой вестибулярный аппарат оказался покрепче, а вот бедную Капру выгнуло дугой, и из ее отрытой пасти полилась желтая жижа.

— Первый раз всегда так, — я похлопал куртизанку по спине, шерсть на которой была жесткой, колючей, совсем не такой, как на животе и внутренней стороне бедер.

— Почему? — прохрипела она, пытаясь совладать с желудком.

— Что «почему»?

— Почему мы не сделали так сразу… Зачем нужно было терять Рабаля? Торговать мной? — Капра говорила сдавленно, отрывисто, все еще пытаясь откашляться от жгучей жижи, наполнявшей ей рот.

— Эй, я не собирался тебя продавать! Знай старуха, что ты не можешь забеременеть, тебя бы все равно не купили, — с глубоким чувством оскорбленного достоинства объяснял я, — это — во-первых, а во-вторых, чтобы попасть сюда из «Заведения», пришлось бы рисовать схему размером с целый Рыболовного Квартал! Я же тебе не чистокровный!

Она кивнула, удовлетворенная объяснением. На самом деле, я немного слукавил — мне бы просто никогда не хватило знаний и умений на подобные расчеты. Все-таки мозг грязнокровки слишком слаб для Высшей математики. Подобные вещи могла проворачивать Кеция Мейсон, но потому ее и чтят, как одну из Проложивших Путь.

Хибара аристократа не впечатляла убранством. Старая, полуразложившаяся паутина зияла дырами, в которые легко было провалиться. С потолка свисали несколько высушенных трупиков грязнокровок. Я внимательно осмотрел каждого, но ни один не походил на беременную женщину.

— Похоже, Малышки Евы здесь нет, — с облегчением в голосе проговорила Капра.

— Да. Но это не значит, что он не похитил ее для кого-то еще, — задумчиво проговорил я, распутывая один из особенно тугих коконов.

— И что теперь?

— Спрячемся и дождемся хозяев.

Наконец, взрезав рапирой толстый слой паутины, мне удалось раскрыть этот сосуд. В нос тут же ударила невыносимая вонь. Особенно плохо пришлось Капре: тошнить ей было нечем, и теперь она просто выгибалась над полом, высунув широкий розовый язык.

— Это…?

— Да. Сюда он сбрасывает свои нечистоты, все верно, — ответил я, вороша клинком синевато-бурую гущу. — Земная пища для них слишком непривычная. Поэтому половину они частенько отрыгивают.