Медианн №2, 2019 - [65]

— Хорошо. Но ты сама знаешь, чем это…

— Я знаю, Папа. Именно поэтому хочу пойти. Без вас мы пропадем, — сказала куртизанка и осторожно попробовала воздух на вкус, вытянув свой язык-лопату.

— Тогда прикройся. Шесть грудей хороши в борделе, но не на улицах Рыболовного Квартала. Рабаль, принеси костюм и трость!

* * *

Переодеваться при девочках я не стал — ни к чему им это лишний раз видеть. Одевшись в самый изысканный костюм из найденных в пыльном шкафу, (шелковая сорочка, бархатный алый фрак, алый же цилиндр и кожаное пальто) я придирчиво проверил, легко ли расстегивается ворот; не хотелось бы погибнуть в лапах паукообразной твари из-за застрявшей пуговицы.

Рабаль вооружился своим обычным набором: огромный китобойный гарпун, крюк-кошка на цепи и несколько зазубренных ножей, который он закрепил на груди в портупее.

Одежды у Капры не было — в своих лесах дщери Козлоногой Матери рассекали нагишом; пришлось использовать огромную бордовую портьеру на манер плаща. В руках она уже держала три факела. Мы надорвали оболочку на ведьмовских глазах, и те засветились холодным бледным сиянием.

Долгие прощания — лишние слезы. Мы постарались выскользнуть из заведения незаметно, хотя я слышал рыдания куртизанок, разносившиеся по зданию печальным эхом.

Улицы Рыболовного Квартала встретили нас своим обычным амбре из запахов тины и гнилой рыбы. Прижав надушенный платочек к носу, я осторожно переступил через темную канаву у самого порога; не хватало еще попасться в собственную ловушку. Шоун меня потом, конечно, узнает, но для начала протащит в дом через узкие трубы, а это очень неприятное путешествие.

Возле дома, как всегда, ошивались уличные девки в надежде, что смогут привлечь моих гостей более низкой ценой, но в глубине души наверняка мечтавшие получить меблированную комнату и стать одной из моих «кошечек». Я привычно оглядел «кандидаток» — ничего интересного. Снова те же рудиментарные крылья, торчащие как попало из спин, те же щупальца, беспорядочно разбросанные по телам, гнойные пузыри, закрывающие лица и, конечно же, изрезанные вены. Я с досадой фыркнул: кормить сборщиков податей собственной кровью — последнее дело.

Стоило о них подумать, как тень от фонаря забурлила, зашевелилась, раскинула в стороны тонкие ложноножки. Я поскорее бросил на брусчатку бутылек с кровью, и мы прошмыгнули мимо, чтобы тварь не успела сосчитать количество путников. За спиной раздалось сосредоточенное чавканье.

Капра жалась к моей спине, непривычная к уличной жизни, и даже Рабаль ускорил шаг, проходя мимо скопления сборщиков в тени подвешенной на крюке китовой туши.

Пока мы шли к Рыбному рынку, я залюбовался зрелищем того, как Ядерный Хаос, раскинувшийся над Землей, поглощал очередную звезду. Вечно жующая пасть крутилась среди черных облаков на фоне киноварного неба, растягивая и раскатывая яркое сияние какого-то несчастного светила, превращая очередной мирок в зловещее ничто. Багровое сияние едва освещало нам путь. Если бы не ведьмовские глаза, мы бы давно вступили в какую-нибудь хищную лужу.

Впрочем, на запах до Рыбного Рынка можно было дойти, даже выколов себе глаза. Бедняга Капра с ее чувствительным носом была и вовсе вынуждена зажимать ноздри.

Под клеенчатыми крышами на прилавках беспорядочно валялись морепродукты: осьминоги, членистоногие, китовое мясо. Огромными батареями стояли баки с ворванью, со скучающим видом жевали сушеную рыбу торговцы золотыми украшениями.

Я поднял одну руку вверх, оттопырив указательный палец. Не прошло и секунды, как передо мной появился мальчишка с лицом, облепленным морскими желудями.

— Вам, я вижу, помощь требуется, миста? Поднести чего, али сбегать куда?

— Эй, приятель, сообщишь кое-кому, что я пришел с визитом?

— Ага, миста, только оплата вперед!

— Держи, сорванец, — я перелил из маленького изящного фиала пару капель в подставленную им грязную бутылку с обмотанным веревкой горлышком.

— Эй, дядь, еще плесни!

— Обойдешься, хулиган. Иди и передай кому надо, что Папа Мейсон хочет встретиться со Вспухшей Дамой. Выполнишь — получишь еще столько же!

Ловко шлепая босыми пятками по брусчатке, огибая особенно густые тени от палаток, мальчишка потерялся среди рыночных рядов.

Я как раз достал карманные часы, когда в бок мне вписался тяжелый деревянный ящик, мгновенно изгваздав пальто рыбьей чешуей. Я уже собрался было возмутиться, когда увидел обожженные кислотой пустые глазницы и торчащий из черепа металлический шип. Отойдя в сторону и подтянув за собой куртизанку, я освободил путь грузчику и его ноше: с рабами Владыки Озера смысла препираться не было. Принявшие его благословение теряли разум и волю, отправляясь навечно в Глубины Мертвых Снов.

Я выронил часы; они уже уползали куда-то под прилавок, когда я поймал за щупальце одно из отродий Клоачного Божества. Ходики мне были дороги как память. Сутки стали бесконечными, когда времена Старого Хаоса закончились, так что доставал я его больше «для важности», как до этого делал мой отец и еще раньше — мой дед.

Дитя нечистот, хоть и казалось бессловесным, все же недовольно заверещало, когда я потянул за цепочку. Но стоило наклониться так, чтобы он разглядел, у кого ворует, как серые ложноножки бессильно разжались и уползли под прилавок — никто не смеет красть у потомка Кеции Мейсон.