Медианн №1, 2019 - [18]

Окрашенные в алый цвет ворота. Статуи Будд, драконов, странных монстров или демонов. Рукотворные холмики с высаженными чахлыми деревцами и теряющиеся в тумане силуэты всех пяти пагод. Маленькие и нелепые по сравнению с чудовищными громадами градирен, домн и целого леса заводских труб.

Он был тут. Коленопреклоненная фигура под сенью медленно умирающего дерева. Сломленный и на первый взгляд, безобидный. Что ж, значит, пьеса будет завершена. Не позднее, чем сегодня.

Норико привела с собой девятерых. Несколько седобородых старцев. Мужчина средних лет с самурайской прической и обжигающе-холодным взглядом. Две женщины неопределенного возраста в традиционных кимоно. Молодой человек, похожий на студента, и пара постоянно болтающих между собой девиц.

Льюис скептически оглядел собранное воинство.

— Это — лучшие. — Норико истолковала его взгляд совершенно правильно. — Они знают, с кем придется иметь дело.

— Хорошо, если так. Я нашел его. Ищет утешения у богов. Или у предков. Площадь пяти Пагод. Экипажем доберемся задолго до ночи.

Японка кивнула.

— В таком случае, у нас будут шансы.

Кавалькада закрытых фиакров медленно двигалась в сторону храмового комплекса.

В душном сумраке Норико неожиданно крепко прижалась к лейтенанту.

— Я рада, что встретила такого человека, как ты. Гайджины. то есть, пришлецы — они другие. Замкнулись в себе, в своем горе. В своей. злобе на весь мир. И на тот обман, что сотворило Мироздание.

— Я такой же. — Льюис усмехнулся. — Живу, только пока нужен. Даже не живу. скорее — оживаю. Я выгорел изнутри. Постоянно видел во сне момент собственной смерти.

— А сейчас? Сейчас ты тоже просто ожил? Или живешь по-настоящему? — Ладонь японки сжала его пальцы. Нежно. И. чересчур интимно?

— Сейчас я жив. Без всяких скидок. Словно пепел осыпался, а под ним оказалась новая плоть.

— Как Феникс. — Норико улыбнулась.

— Да, как Феникс. Вдруг почувствовал, что я нужен. Что я могу еще что-то делать. Что здесь не просто Чистилище. Здесь живут и рождаются люди. И здесь можно…

— Можно что? — Глаза заклинательницы лукаво сверкнули, и лейтенант смутился.

— Неважно. Сейчас неважно.

— Жаль, что ты не почувствовал себя живым раньше. И жаль, что я узнала тебя так поздно. Ты…хороший человек, Льюис Арктур.

Она произнесла его имя с характерным японским акцентом, заменив «л» буквой «р». Руисо. Почти испанец. Знойный герой-любовник. Черт.

— Думаю, — произнес лейтенант осторожно, — у нас еще будет время узнать друг друга лучше.

Что-то странное мелькнуло в глазах Норико.

— Да. Конечно, — она неестественно улыбнулась, — время еще будет. Обязательно.

Он ждал их. Фигура в грязных лохмотьях, прямо перед воротами. Туман боязливо клубился по сторонам, словно чувствуя скрытую скверну. Человек? Демон? Что-то среднее? Что-то меньшее или большее? Кем бы стал он, Льюис Арктур, если бы пережил то, что выпало этому несчастному китайцу? Война никогда не меняется, это верно. Но одно дело — поле битвы. И другое — окровавленный Молох на пороге твоего дома.

Между тем заклинатели духов выстроились напротив ворот широким полумесяцем.

— Ждите. — Норико сделала предостерегающий жест. — Я попробую поговорить с ним. Если он в большей степени человек — все пройдет легче. Не с каждым екаем нужно сражаться.

— Послушай! — Норико повысила голос, — Ты уже причинил достаточно зла. Погубил невинных людей. Поселившееся в тебе требует новой крови. Я знаю это. Но ты — все еще человек. Не слушай чуждую тварь. Послушай сам себя.

Японка говорила на наречии Медианна, которого не мог знать одержимый китаец. Льюис подался вперед, но.

— Зло. Невинные люди, — человек, что стоял у храмовых врат говорил так, словно провел в Фоэторисе добрую дюжину лет. У лейтенанта мелькнула мысль, что демон начинает приспосабливаться, перекраивая оболочку под свои нужды. — А сколько невинных было в Нанкине? В чем была виновата моя семья? Сотни других семей?

— Это было не здесь. В другом месте. В другом времени. Этого места больше не существует. Для тебя его никогда и не было. Как и для тех, кого ты убил.

— Правда? — на человеческий голос накладывалось что-то рокочуще-глубинное. Словно хор тысяч и тысяч голосов. — Не было, не существует. Забудь, что было. Та жизнь — просто сон. И, — рокот неожиданно стих, и китаец едва слышно закончил. — Что дальше? Что я буду делать тут? В. Медианне? Так вы его называете?

Плохой поворот. По всем законам убийце грозила смерть. Причем максимально мучительная. Но сказать об этом екаю?

— А ты хочешь тут жить? — в голосе заклинательницы слышалась печаль. — Мне так не кажется. Загляни внутрь себя.

Китаец молча шагнул вперед. Туман за его спиной заклубился, скрывая грязно-серой пеленой храмовые ворота.

— Жить? Я хотел жить. Вставать на рассвете. Ощущать кожей прохладный ветер с полей. Видеть солнце, голубое небо. Видеть улыбку жены, — лицо одержимого исказила злобная гримаса. — У меня отобрали все это. Как думаешь, чародейка, хочу ли я теперь жить?

— Поэтому я и предлагаю тебе мир и покой. Ты просто уснешь. Кошмар прекратится. И для тебя, и для тех душ, что связаны с тобой обещанием.

— Обещание, — одержимый сделал еще несколько шагов. — Ты не знаешь, как они взывали ко мне. Как просили, чтобы я покарал тех, кто пролил невинную кровь. Не знаешь, что я чувствовал.